Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

Значение ее, конечно, было громадно во всех отношениях. Это было несомненное торжество Руси над всей татарской ордой; мало того, это было вместе с тем и торжество Европы над Азией. Русский народ, волею Всевышнего поставленный в сторожах всех европейских народов для защиты их от вторжения азиатских полчищ, блистательно выполнил на Куликовом поле свое великое назначение. Если же мы припомним, что с одной стороны участвовали все несметные силы Мамая, а с другой – население только трех или четырех губерний нынешней Европейской России, то мы должны еще более проникнуться благоговейным уважением перед великим подвигом доблестных наших предков и пред изумительными дарованиями Димитрия Иоанновича, получившего от благодарного русского народа за Куликовскую победу наименование Донской.

В свою очередь и он увековечил память убиенных на Куликовом поле героев установлением их поминовения на все времена, пока будет жить Русская земля, – в Димитриевскую субботу.

Димитрий Иоаннович Донской показал себя не только мудрым и великим правителем в деле собирания и подготовки сил для предстоявшей ему борьбы, но и одним из величайших полководцев – по тому необыкновенному искусству, с которым велись военные действия против Мамая. Вместе с тем он всецело оставался верным и заветам своих великих предков: действовать против врага смелым и стремительным наступлением, с полным напряжением всех сил, а в решительный день, отдав все распоряжения для боя, во главе своего войска первым кидаться в сечу.

Вместе с татарами победой на Куликовом поле Москва, в лице своего великого князя, победила старое княжеское разногласие и вражду из-за частных волостных выгод, при забвении надобностей, общих для всей Родины. На Куликовом поле народ узнал, что Москва есть истинное средоточие и сердце Русской земли, истинный защитник, сберегатель и устроитель земской тишины и независимости от соседних держав. В этом поведении Москвы и скрывалась истинная причина ее возвышения над всеми остальными княжествами, из которых сильнейшие, Тверь и Рязань, в глазах народа выступили одно – мятежником против общей тишины, а другое – изменником русскому делу. На Мамаевом побоище явились героями не сильные, высокомерные и честолюбивые князья, а слабые владетели мелких отчин, не искавшие себе владычества над землею, но помышлявшие только о службе Отечеству.

Но вместе с тем Куликовская битва, будучи величайшим русским торжеством, являлась, с другой стороны, и событием плачевным, великою жалостью. «Была на Руси радость великая, – говорит летописец, – но была и печаль большая по убитым от Мамая на Дону; оскудела совершенно вся земля Русская воеводами, и слугами, и всяким воинством, и от этого был страх большой по всей земле Русской».

Это оскудение дало татарам еще кратковременное торжество над своими победителями. Мамай, возвратившись в Орду, собрал опять большое войско, с тем чтобы идти на московского князя, но был остановлен другим врагом: на него напал хан Заяицкий Тохтамыш, потомок Чингисхана, и разбил его на берегах Калки, после чего Мамай бежал в Крым – в Кафу, где его убили генуэзцы.

Тохтамыш же завладел Золотой Ордой и послал известить об этом Димитрия Иоанновича и других русских князей. Послы нового хана были приняты с честью и отпущены с дарами; но дары – не дань, и эту разницу в отношениях, конечно, сразу понял Тохтамыш. В следующем, 1381 году он послал в Русскую землю нового своего посла Ахкозю с 700 татарами; но тот доехал только до Нижнего и затем не осмелился ехать в Москву, а побежал назад в Орду.

Тогда Тохтамыш решил рассеять страх, напавший на татар после Куликовской битвы. Он неожиданно велел пограбить русских гостей в Болгарах (Казани) и перехватить их суда, а сам пошел к Москве, соблюдая большую осторожность, чтобы напасть на нее внезапно. Эта скрытность и поспешность Тохтамыша лучше всего показывает перемену, произошедшую в татарах после Куликовской битвы; хан надеялся иметь успех, только напавши врасплох на русских.

Навстречу Тохтамышу нижегородский князь выслал своих двоих сыновей, чтобы умилостивить его дарами. Встретил его на своих границах и Олег Рязанский, прося не воевать его область, и указал брод на Оке, на пути к Москве.

Наконец, узнал и великий князь о новой грозе; он получил об этом вести от своих доброхотов, то есть тайных его слуг среди татар, живших в Орде и посылавших, конечно, за большие деньги, свои донесения о всем происходившем там.

Димитрий Иоаннович хотел было выйти навстречу Тохтамышу, но должен был убедиться, что вследствие страшного оскудения с земли нельзя скоро собрать новой рати; поэтому он отправился в Переяславль, а потом в Кострому – собирать полки, а защищать Москву, в которой после его отъезда поднялся было мятеж, он послал молодого литовского князя Остея, внука Ольгерда.

Мужественный Остей скоро успокоил народное волнение, укрепил кремль и стал в нем ожидать Тохтамыша, передовые отряды которого подошли к Москве 23 августа 1382 года.