Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля

И монастырь Печерский, как своих детей, любил киевских горожан. Во имя любви и правды он вступался во всякие их дела, домашние и общественные. Особенно любил Феодосий семью тысяцкого Яна Вышатича, отца Варлаама; Ян жил в большой любви и согласии с своей супругой, и оба они отличались необыкновенной набожностью и благотворительностью. Однажды Феодосий, зайдя к ним, подробно объяснял, что последует с ними после кончины, а также и значение церковного обряда, совершаемого над усопшими.

Слушая его, жена Яна в раздумье спросила: «Кто весть, где это меня положат?» Пророчествуя о ее желании, преподобный ответил: «Поистине, где лягу я, там и ты положена будешь». И так сбылось ровно через восемнадцать лет. Когда в 1091 году мощи святого Феодосия были торжественно перенесены в новый Печерский храм Пресвятой Богородицы и положены в притворе на правой стороне, через два дня там же, на левой стороне, погребена была и скончавшаяся супруга Яна Вышатича.

В обращении с князьями и вельможами Феодосий оказывал то же смирение, простоту и любовь к правде, без всякого лицеприятия, как и в обращении с простым народом. Великий князь Изяслав часто посещал его, причем никогда не позволял себе въезжать в монастырь на коне и не брал с собою многочисленной свиты. Однажды Изяслав пришел в обитель во время послеобеденного отдыха братии, когда Феодосий запрещал впускать кого бы то ни было, чтобы не нарушать покоя иноков; привратник хотя и узнал князя, но не смел впустить его, не доложив Феодосию. Изяслав у ворот дождался настоятеля и не только не оскорбился строгостью монастырского устава, но еще более полюбил Феодосия.

Феодосий имел обыкновение мирян, приходивших к обедне в монастырь, приглашать после богослужения к братской трапезе.

Однажды во время такой трапезы князь Изяслав сказал ему: «Скажи, святой отче, что это значит? Дом мой полон всяких благ мира, но никогда в нем не готовят пищу так вкусно, как здесь?» – «Оттого, – отвечал Феодосий, – что здесь братия все готовит с молитвою и благословением, а твои слуги ссорятся, клянут друг друга и получают побои от приставников, когда готовят вам трапезу». Будучи смиренным и кротким, Феодосий умел быть в то же время и твердым, когда это повелевала ему его совесть. Когда между сыновьями Ярослава, несмотря на отцовское завещание, возникли усобицы и Святослав, соединившись со Всеволодом, изгнал из Киева Изяслава, а сам сел на его место, то Феодосий долго отказывался иметь общение с Святославом, и в церковных молитвах он поминал одно только имя Изяслава. При этом он не переставал обличать Святослава и послал ему даже письмо, в котором уподоблял его Каину, убившему брата своего Авеля.

Святослав сильно разгневался и хотел сослать Феодосия в заточение.

«Я буду очень рад этому, – отвечал Феодосий, – так как это будет самое лучшее в моей жизни. Чего мне бояться? Потери ли имущества и богатства? Лишусь ли я детей или сел? Нагими мы пришли в этот мир, нагими и выйдем из него». Узнав про этот ответ Феодосия, Святослав сильно смутился духом и всеми силами стал искать с ним примирения.

Наконец, по усиленной просьбе братии, Феодосий согласился, вслед за именем законного князя, поминать во время церковных служб и Святослава за его действительно большую любовь к церкви. Святослав же, приехав затем в обитель и смиренно выслушав обличения от святого старца, упрашивал его навещать княжеские палаты для своего назидания. Феодосий согласился и, зайдя однажды к Святославу, застал веселое пиршество: пелись песни, играла музыка. Феодосий сел поодаль, опустив глаза в землю, и потом, взглянув на князя, сказал: «Будет ли так на том свете?» Святослав прослезился и велел прекратить игры.

После уже всегда умолкали игры в палатах князя, когда возвещали о приходе Феодосия. «Если бы отец мой встал из мертвых, – говаривал Святослав Феодосию, – я не так обрадовался бы ему, как твоему приходу».

Такой же прямотой по отношению князей отличался и Антоний, подвизавшийся в своей пещере. После изгнания Изяслава он сейчас же вошел в общение с князем Всеславом Полоцким, который, как мы увидим впоследствии, содержался при Изяславе в темнице, по мнению Антония, несправедливо. Когда Изяслав через несколько месяцев вернулся в Киев и опять сел на свой стол, то он стал очень гневаться на Антония за его сношения с Всеславом. Праведный Антоний удалился тогда в Елецкий монастырь, в город Чернигов, а затем и на соседнюю Болдину гору, покрытую густым лесом, где вырыл себе новую пещеру и где вновь к нему стали собираться иноки. Однако Антонию скоро пришлось опять вернуться в Киев, в свою пещеру, так как Изяслав сознал свою вину перед святым угодником и умолил его вернуться назад.