Сказания умирающей Земли. Том I

Кастелян недоуменно взглянул на него: «Это единственный практичный способ делать лодки. Разве на Юге не растут гондолопусы?»

«Нет, я никогда не видел гондолопус».

«Это плоды гигантской лозы, они растут в форме утолщенного ятагана. Зрелый, крупный плод срезают и очищают, вдоль внутреннего углубления полумесяца делается разрез, после чего концы плода стягивают тросом, пока он не раскрывается в ширину на достаточное расстояние. Затем его пропитывают отверждающим раствором и сушат, покрывают резьбой, полируют до блеска и лакируют, оснащают палубой, поперечными балками и распорками-наугольниками – так и получаются наши лодки».

Они вышли к площади на вершине холма, с трех сторон окруженной высокими зданиями из темного резного дерева. С четвертой стороны открывался вид на озеро и дальнюю горную гряду. Площадь осеняли древесные кроны, и солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву, создавали розовато-алые узоры на утрамбованной песчаной поверхности.

К удивлению Гайяла, конкурсу не предшествовали, по-видимому, никакие предварительные церемонии или формальности, причем в среде собравшихся городских жителей нельзя было заметить какое-либо воодушевление. Напротив, они казались подавленными, проявляли признаки раздражения и поглядывали на чужеземца без всякого энтузиазма.

В центре площади собралась многочисленная группа – не меньше сотни – безутешных, унылых девиц. По мнению Гайяла, они не прилагали никаких усилий для того, чтобы выглядеть как можно лучше. Напротив, вопреки его ожиданиям местные девушки напялили какое-то бесформенное тряпье, нарочно растрепали волосы, заляпали лица грязью и мрачно хмурились.

Гайял удивленно повернулся к проводнику: «Насколько я понимаю, эти девушки вовсе не стремятся победить на конкурсе».

Кастелян иронически кивнул: «Как вы совершенно справедливо заметили, они прилежно стараются скрывать свою привлекательность – сапонидам всегда были свойственны скромность и умеренность».

Гайял неуверенно спросил: «Какова, в таком случае, процедура арбитража? Не хотел бы, чтобы мое невежество привело к нарушению еще какого-нибудь невразумительного апокрифического правила».

Кастелян ответил с ничего не выражающим видом: «Никаких формальностей нет. Мы проводим такие конкурсы в самые сжатые сроки и без лишних церемоний. От вас требуется всего лишь пройти мимо девушек, рассмотреть их и указать на ту, которую вы сочтете наиболее привлекательной».

Гайял приступил к выполнению этой задачи, чувствуя себя полнейшим дураком. Поразмыслив, однако, он решил, что нелепость наказания соответствовала нелепости прегрешения – ему надлежало отправить древний обряд с максимальной возможной эффективностью, и чем скорее он это сделает, тем скорее избавится от бремени навязанных ему обязательств.

Он стоял перед сотней девиц, недоброжелательно и тревожно поглядывавших на незнакомого арбитра. Теперь Гайял осознал, что порученная ему задача не так уж проста: в общем и в целом девушки отличались миловидностью, которую не могли скрыть ни пятна грязи, ни гримасы, ни рваное тряпье.

«Будьте добры, постройтесь в ряд, – попросил их Гайял. – Таким образом никто из вас не будет иметь никаких преимуществ, связанных с местонахождением».

Девушки угрюмо выстроились в ряд.

Гайял рассмотрел их. Многих можно было исключить сразу – приземистых и коренастых, толстых и тощих, рябых и слишком головастых: примерно четверть кандидаток. Гайял произнес самым любезным тоном: «Никогда еще мне не приходилось видеть подобное однообразие привлекательности! Каждая из вас могла бы с полным правом претендовать на высшую награду. Мне предстоит трудный выбор; придется взвешивать и сравнивать качества, не поддающиеся точному определению и, несомненно, мое решение будет основано на субъективных представлениях – в связи с чем вполне возможно, что самые очаровательные из вас будут исключены из числа претенденток в первую очередь». Он сделал шаг вперед: «Те, на кого я укажу, могут уходить».

Проходя вдоль строя девушек, он указал на одну, самую непривлекательную, и та, с очевидным выражением огромного облегчения, поспешила удалиться.

Гайял снова прошелся вдоль строя и теперь, познакомившись поближе с субъектами арбитража, сумел освободить тех, кто, не будучи уродливыми, не отличались особой красотой.

Осталась примерно треть первоначальной группы. Эти пристально следили за Гайялом, пока он ходил туда-сюда, разглядывая каждую по очереди. Физиономии девушек выражали, в различной степени, боязливую тревогу и дерзкий вызов. Наконец Гайял принял решение и сделал окончательный выбор. Каким-то образом девушки почувствовали перемену его настроения – теперь даже участницы, пытавшиеся насмешливо гримасничать, явно не на шутку встревожились и напряглись.