Сказания умирающей Земли. Том II

Смотровая щель захлопнулась. Кугель уставился на закрытую дверь. Он несколько раз громко постучал дверным молотком, оглядываясь и пытаясь различить, что происходило в темноте. Что-то звякнуло – дверь со скрипом приоткрылась. Из-за нее выглянул низенький коренастый человек в красновато-лиловой ливрее, нервными жестами подзывавший Кугеля: «Заходите, скорее!»

Кугель ловко проскользнул за дверь, и привратник захлопнул ее, тут же опустив три чугунных засова. Едва он успел это сделать, как снаружи кто-то надавил на дверь – она слегка затрещала.

Лакей торжествующе ударил по двери кулаком. «И опять я его надул! – с удовлетворением констатировал он. – Если бы я замешкался, он уже на вас набросился бы – к моему и к вашему огорчению. Я не в первый раз так развлекаюсь, в последний момент умыкая добычу из-под носа этого мерзавца».

«Вот как! – тяжело дыша, отозвался Кугель. – И какого рода мерзавец занимается охотой за посетителями у вас на террасе?»

Привратник пожал плечами: «О нем никто не знает ничего определенного. Он стал появляться только в последнее время, бродит по ночам между статуями. По всей видимости, это вурдалак, движимый неестественной похотью – каковой факт могли бы подтвердить несколько моих коллег, если бы они не погибли в результате его гнусных домогательств. Так что теперь, чтобы развеять скуку, я дразню эту тварь, чтобы вызвать у нее разочарование и досаду». Лакей отошел на пару шагов, чтобы получше рассмотреть посетителя: «А вы? Какими побуждениями вы руководствуетесь? Ваша манера держаться, наклон головы и беспокойно бегающие глаза свидетельствуют об опрометчивости и непредсказуемости. Надеюсь, вы сможете сдерживать эти наклонности, если они на самом деле существуют».

«В данный момент, – сказал Кугель, – мои наклонности очень просты: меня устроила бы какая-нибудь ниша с кушеткой и что-нибудь съедобное на ужин. Предоставив мне такие удобства, вы обнаружите, что я – самый обходительный и благожелательный из людей. В частности, я готов принять участие в ваших развлечениях и придумать какую-нибудь новую приманку для вурдалака».

Лакей поклонился: «Ваши потребности будут удовлетворены. Так как вы прибыли издалека, наша правительница хотела бы побеседовать с вами – и сможет оказать вам щедрое гостеприимство, намного превосходящее упомянутые вами минимальные запросы».

Кугель поспешил заверить привратника в отсутствии у него подобных амбиций: «Я – человек низкого происхождения. Моя одежда испачкалась и пропотела. По сути дела, я воняю. Кроме того, я не отличаюсь красноречием, и от меня можно услышать только банальные пошлости».

«Мы постараемся устранить эти изъяны, – заверил его лакей. – Будьте добры, следуйте за мной».

Он провел Кугеля по коридорам, освещенным факелами, и наконец повернул в апартаменты, состоявшие из нескольких примыкавших одно к другому помещений: «Здесь вы сможете вымыться. А я тем временем почищу ваш костюм и найду свежее белье».

Кугель неохотно разделся. Он выкупался, подстриг свои мягкие черные волосы, побрился и натерся ароматным, покалывающим кожу маслом. Лакей принес свежее белье и чистый костюм; освеженный, Кугель оделся и почувствовал себя гораздо лучше. Надевая куртку, он случайно прикоснулся к одному из граненых выступов амулета, с которым не расставался и в ванной. Откуда-то из-под пола послышался стон, полный отчаянной, безысходной скорби.

Лакей испуганно подпрыгнул, после чего присмотрелся к браслету на руке Кугеля. У него отвисла челюсть, он сразу стал вести себя подобострастно: «Глубокоуважаемый господин, если бы я сразу распознал ваше высокое происхождение, я провел бы вас в подобающие вельможные апартаменты и предложил бы на ваш выбор лучшие наряды из нашего гардероба».

«Я не жалуюсь, – отозвался Кугель. – Хотя, раз уж вы затронули этот вопрос, простыни не отличаются первой свежестью». Шутливо подчеркивая свои слова, он постучал пальцем по выступу браслета, надетого на кисть левой руки, и последовавший горестный вой заставил задрожать колени лакея.

«Умоляю вас о снисхождении!» – проблеял слуга.

«О чем тут говорить! – снисходительно успокоил его Кугель. – По правде говоря, я надеялся проникнуть во дворец инкогнито, если можно так выразиться – чтобы посмотреть, как идут дела, ни во что не вмешиваясь».

«Весьма предусмотрительно с вашей стороны, – согласился лакей. – Не сомневаюсь, что по ближайшем рассмотрении их проступков, вы пожелаете уволить мажордома Сармана и помощника шеф-повара Бильбаба. Что касается меня – может быть, когда ваше сиятельство соизволите восстановить прежнее величие Силя – для привратника Йодо, самого преданного и расторопного из ваших слуг, при дворе найдется какая-нибудь синекура…»

Кугель ответил великодушным жестом: «Если представится такая возможность – а в этом и состоит, разумеется, мое самое сокровенное желание – я о вас не забуду. Пока что я хотел бы незаметно оставаться в этих апартаментах. Вы могли бы подать мне здесь какой-нибудь подходящий ужин – с отборными винами, разумеется».