Сказания Заморавии

Четверо стражников, которые сопровождали меня в городе, остались снаружи, и сейчас я шёл с Квиландой на плече в сопровождении единственного менестреля.

Во всех этих лабиринтах дворца нам ни разу не встретился кто-нибудь из челяди, стражи или вельмож. Дворец опустел, словно всех его обитателей разом свалила тяжёлая хворь или жестокая битва. Но трупов я нигде не заметил. Почти все двери были закрыты.

Эта таинственность явно ошарашила королевского менестреля. Но он держался, не желая показывать своей озадаченности и страха.

Квиланда на моём плече вела себя тихо, еле дышала и не раскрывала рта.

Я чувствовал всем нутром присутствие зла. Тьма лизала мне пятки, и это чувство опасности доходило до спины и выступало мокрыми каплями…

Мы дошли до тронного зала, и я заспешил пинком открыть дверь.

Менестрель, воодушевившийся тем, что его задача подходит к концу, закрыв глаза, как и положено, торжественно протрубил.

– Принцесса Квиланда в сопровождении героя Крейвена из Варварии!

* * *

…Мрак, холодный и непроглядный.

Этот мрак, словно живой, дышащий.

…Он вылился из распахнутых дверей в коридор и расплескался на полу, подымаясь всё выше и выше, к потолку. Он наполнил тронный за ли коридор своей чёрной тенью, страхом и болью. Ими пропиталось всё. Казалось. Что мрак, коварным ползучим гадом, обвивает все члены, заползает в глаза… Нет, он уже в глазах… в душе, живёт там с самого появления на свет и властвует… Борется со светом. Откуда в душе свет? Этого я не знаю…

Поморгав несколько раз, – менестрель пытался привыкнуть к темноте – он замолк, взглянул вперёд, туда, где стоял трон, ничего не разобрал, но, до ужаса побледнев, поторопился скрыться в коридоре…

Что-то двигалось во мраке, что-то шло в мою сторону.

Я аккуратно положил Квиланду на пол возле дверей в зал. Принцесса не проявляла никакого интереса к происходящему, только тупо смотрела во тьму…

Зрение моё усилилось, и сквозь душащий холодный мрак я увидел идущего ко мне гнома.

Я узнал его, поджарого, мускулистого, с темно-русой бородой, заплетённой, как и у отца, у три косы, с гордым, мужественным и неестественно суровым взглядом и с уж совсем не идущей гному поступью хитрого лиса.

Ко мне шёл Глорд, покойный принц Карбора. Или это всего-навсего был морок? Он был необычайно реален. Я не мог поверить своим глазам.

Я почувствовал, как пошевелилась Квиланда, то сам оборачиваться не стал.

– Глорд! – закричала она у меня за спиной, – Мой любимый муж, ты жив! Я говорила этим недоумкам, что Костлявая не забрала тебя у меня, а они не верили! Ха! Вот теперь поверят!..

Но стоило Принцу, пришедшему из адовых темниц (или райских долин? – я не знал), взглянуть на умалишённую жену, как та сразу умолкла, словно рот ей заткнули кляпом.

– Я ведь сам тебя похоронил в склепе, в Хергелентаре… – выдохнул я, когда статный, вытянувшийся гном подошёл ко мне.

– Ты подвластен своему страху и одиночеству, – Глорд говорил совсем не своим басовитым голосом. Он говорил мраком, холодом, он говорил сыростью и тьмой, – Не верь чувствам…

В тронном зале никого не было, кроме нас, да Квиланды, которая после взгляда призрака своего покойного мужа вновь впала в апатию: легла на пол и замолчала.

Но зато в других помещениях подземной цитадели я стал различать обострённым слухом различные шорохи, нервное боязливое дыхание. Это притаились слуги, стражи и королевские вельможи, боясь выйти из своих убежищ: кладовых, погребов, комнат; боясь столкнуться лицом к лицу с тьмой и одновременно порождая эту тьму в своих душонках, скапливая, как грязь страх и корысть.

– Ты коришь себя за смерть близких своих, – продолжал говорить леденящий, чарующий голос внутри гнома, – Они возникают пред твоим сознанием и пред твоими зарницами глаз, воплощаются из тумана, из Тьмы небытия! Из Нас… Из Меня!

Тьма и холод окутали меня, но это было даже приятно, словно было родным.

– Кто ты?.. – я испугался этой родной Тьмы, как нее пугался ещё ничего, – Кто Вы?!

– Мы есть Он! А ты, смертный, хранишь у себя могущественнейший артефакт, что видел Имр. Завет жизни – это дар… Наш тебе. Ибо Я… и Он создатели Завета. Используй его по назначению, для того, ради чего он и был создан из Двух… Арза…

Я знал, с кем разговариваю, но боялся произнести Их имена.

– Я буду использовать Завет, – кивнул я, сглотнув ком в горле, – а вы остановите Удора. Его кровожадность не знает границ! И позвольте мне завладеть ещё одним артефактом, Книгой жизни, Книгой бога Имануса.

– Мы есть Он. И мы не вмешиваемся в дела смертных… Ваши боги тоже смертны. Вечен лишь Арз. Мы есть часть Его. А Удор всего лишь часть Нас. Он слаб, и поэтому жаждет власти.

Существа или лучше сказать Существо (ибо Они неделимы), стоящее передо мной не было гномом или его мороком, не было и богом. Существо являло собой Драугров, часть Арза, его тёмную часть…

Говорили Драугры на гномьем языке, так как смотрели на меня глазами гнома.

– А что же Книга? – спросил я. Ладони вспотели, рукоять Скатвера стала сколькой, но я не отпускал её.

«Ничего, мой булатный друг, мы ещё повоюем»…