Сказания Земноморья

И до чего же красив был этот корабль! Мне немало судов видеть довелось – и храбрые морские торговцы мимо не раз проплывали, и большие галеры из О-Токне, – но ни одно не было столь прекрасным, как «Хозяйка Одрена». Борта высокие, стройные, мачта крепкая, а паруса вздуваются, точно снежные холмы, – говорили, что паруса эти заговоренные и сразу любой ветер подхватят. Все видели, как тот колдун на борт поднялся и стал творить еще какие-то последние заклятия, дабы судно в грядущих боях и штормах обезопасить. Затем на пирс вышла наша хозяйка вместе с детьми, чтобы, значит, с мужем попрощаться. И все они обнялись, а мы радостно закричали. А потом лорд Гаррет взошел на борт, и корабль стал отчаливать. И тут леди Одрен заплакала, и дети ее тоже, да и многие из нас, провожавших, тоже не сдержали слез. Но корабль был так красив и изящен, он так легко скользил по волнам, неся свои белые, как облака, паруса, что нам и в голову прийти не могло, что с ним какая беда случится. Из нашей деревни в корабельную команду двоих взяли. Бедолаги!

Оказывается, наш корабль был последним из присоединившихся к флоту, и после этого все суда двинулись на восток через Ближние острова, рассчитывая обнаружить там пиратов и уничтожить их. Об этом плавании я не особенно много могу тебе рассказать, потому как сама ничего толком не знаю, хотя, конечно, сотни раз слышала рассказы тех мужчин, что в этом походе участвовали. Да я и не сумела хорошенько запомнить названия всех тамошних островов и проливов, как и названия кораблей, а также имена их хозяев и шкиперов. Да ты сама можешь в порт сходить и послушать – там об этом все время поют; особенно подробно об этом походе говорится в «Лэ об островных пиратах». Но вот что я тебе могу точно сказать: к зиме ни один наш корабль не вернулся, сколько мы их в морской дали ни высматривали. Не вернулись корабли и весной. И летом тоже, и следующей зимой…

Повисло долгое молчание, и гостья восторженно прошептала:

– Госпожа моя, да ведь твой рассказ куда лучше любого лэ!

Хозяйка гостиницы и бровью не повела, хотя эта лесть была ей явно приятна, и еще некоторое время молчала, прежде чем возобновить свой рассказ. Все это время она продолжала лущить бобы, не глядя ни на свои руки, ни на свою собеседницу. Потом наконец снова заговорила:

– Дочка моей сестры, ее Ферн зовут, как раз в те годы в Большом доме работала. – Сказав это, она снова умолкла и даже руки на коленях сложила. – Она была самой молоденькой среди служанок госпожи и, пожалуй, считалась ее любимицей. Я и сама частенько в Большой дом поднималась, носила им свежее масло – у нас ведь молочное хозяйство было, а гостиницу мы тогда еще не держали. Так что с Ферн я почти всегда могла поговорить, и то, о чем я тебе рассказываю, чистая правда, а не какие-то слухи и сплетни. Такого ты больше ни от кого не услышишь. А вот причину той беды тебе каждый назвать сможет. Хозяин-то наш уплыл в далекое море, а жена его дома осталась, и вместе с ней остался тот молодой красавец-колдун, которому, по правде сказать, и делать-то там было нечего, поскольку корабль он уже построил. Но он по-прежнему жил в Большом доме, потому что хозяйка Одрена пустила слух, будто дому нужен ремонт, а колдун как раз и будет за этим присматривать, чтобы все было сделано как надо. И возле дома действительно возвели леса и начали перекрывать крышу. Но что за нужда в колдуне, коли черепицу изготовляют совсем рядом, в Велери, а рабочих рук сколько угодно, и умелых рук, кстати сказать. И тогда хозяйка стала говорить, что, мол, колдун тот – она его волшебником называла – и дальше в Одрене останется и наложит охранительные заклятия на дом, на детей, на прислугу, ну и на всех остальных.

Мало кому это понравилось, да только редко кто решался о нашей хозяйке плохое слово сказать. Она ведь была дамой знатной, а Эш этот и вовсе колдуном был. Кто его знает, что он мог случайно услышать. А ну как возьмет да и отомстит болтуну? Но мне и моя племянница Ферн, и другие служанки из Большого дома не раз рассказывали, как плохо там теперь с детьми лорда обращаются. Их двое было – мальчик и девочка. Да я и сама не раз замечала, что девочка и одета плохо, и вечно болтается в саду да в поле со своим младшим братишкой.

Затем людям из Большого дома стало известно, что колдун Эш сумел увидеть и наш пропавший корабль, и всю его команду в своем волшебном водяном зеркале. Только все люди на судне были мертвыми. Он и само сражение видел. Была у него такая большая чаша с заговоренной водой, вот он в нее посмотрел и разом все увидел. Во время того сражения пираты пошли на абордаж, начался пожар, а потом корабль пошел ко дну. А колдун метался по дому и громко кричал: «Они все погибли! Утонули! Они мертвы – все до одного!» Моя племянница рассказывала, что, услышав его крик, она будто собственными глазами увидела корабли, объятые пламенем, и морскую воду, покрасневшую от крови. Все слуги, конечно, стали кричать да плакать, а хозяйка и вовсе рухнула замертво, словно камнем пришибленная.