Скажи, что будешь помнить

Одна из двойных дверей открыта, и это не очень хороший знак. Переступаю порог – в комнате никого.

– Мам? – Голос звучит жалобно и хрипло. – Пап?

Надо бы вернуться наверх и проверить сотовый, но я слишком устала и поэтому выбираю другой вариант – телефон на папином письменном столе.

В детстве мне нравилось играть на массивном и мягком кожаном кресле в кабинете у папы. Я кружилась и кружилась, а потом ложилась на пол, и сама земля, казалось, кренилась. Падая в папино кресло сейчас, я меньше всего хочу, чтобы голова пошла кругом – еще вырвет, чего доброго, – так что никаких вращений.

Поднимаю трубку, набираю номер маминого сотового, и она отвечает на середине первого гудка.

– Алло?

– Где ты? – Голос такой, будто я наглоталась острых камешков.

– Элль? Ты почему звонишь с папиного телефона?

– Потому что звоню из папиного кабинета. Я вас искала. Где вы все?

– Твой папа в дом никого не впускает. Хочет, чтобы ты как следует отдохнула и чтобы никакой шум тебя не беспокоил. Ты чувствуешь себя лучше? – спрашивает мама тем тоном, который представляет собой правильно рассчитанную смесь родительского страха, глубокой заботы и любви. – Или хуже? Роберт, она в твоем кабинете, и ей хуже.

Улыбаюсь – мама как всегда паникует.

– Я на ногах. Значит, мне легче.

Вообще-то я не на ногах, но добралась сюда, пользуясь ими.

– Мы с твоим папой в заднем солярии, встречаемся с Шоном. Я сейчас иду.

– Делай свои дела. Я в полном порядке. Посижу немного здесь.

– Хорошо, но я скоро вернусь.

Мы обе даем отбой, и я опускаю голову на стол – в животе творится что-то неладное. Может быть, я умираю.

«Трачу время на то, к чему не имею никакого отношения».

В промежутках между лихорадочными снами о пришельцах и полном уничтожении человечества я думала о Дриксе и этих его словах.

«Трачу время на то, к чему не имею никакого отношения».

Что это значит? Обычные ли это слова, произнесенные заодно со множеством других? Так мне почему-то не кажется. Дрикс – человек методичный. Я открываю рот, и мысли вываливаются сами. Дрикс, с другой стороны, думает. Иногда чересчур много. В противоположность мне.

Поднимаю голову – мир колышется в неясной дымке. Мне жарко, и я выпиваю половину холодной воды. Кладу руку на мышку папиного компьютера. В углу появляется время и дата, и меня как будто бьет кто-то в и без того больной живот. Черт. Я не только забыла, который час, но и потеряла счет дням. В этот уик-энд нас ждет большое путешествие в Вашингтон.

Предполагаются вечеринки и собрания спонсоров. Папа сказал, что я, может быть, встречусь с президентом. Президент. У меня будет секунд тридцать. И эти тридцать секунд надо заполнить чем-то важным, удивительным… чем-то, чем папа сможет гордиться.

Я вздыхаю от накатившей очередной волны головокружения. Похоже, сегодня папе гордиться мною не придется.

«Трачу время на то, к чему не имею никакого отношения».

– Что ты имел в виду, Дрикс? – шепчу я.

Открываю карточный пасьянс, но уже через три клика голова начинает болеть, и сосредоточиться на игре не получается. Поворачиваю кресло от экрана. Позади папиного стола толстые папки. Целая тонна папок. Папа любит, чтобы все его политические программы были распечатаны, а главные положения вынесены отдельно. Такая система помогает планировать и не упускать главное, но лучше бы ему позаботиться о том, чтобы защитники окружающей среды не узнали, сколько деревьев он при этом уничтожает.

Одна из папок на полу помечена ярлычком «Программа “Второй шанс”». На другой, под ней, ярлычок с надписью «Хендрикс Пирс».

«Трачу время на то, к чему не имею никакого отношения».

– Мои поздравления, Элль, – говорит папа, входя в комнату. Хотя сегодня среда, он, судя по футболке и джинсам, должно быть, устроил себе выходной. – Ты проходишь первый рубеж своей политической карьеры.

Цепляюсь кончиками пальцев ног за пол и медленно поворачиваю кресло в его направлении.

– Поздравляешь с тем, что я больна?

– Заразилась политической чумой. Пожмешь достаточно рук, поцелуешь деток, и твоя иммунная система окрепнет.

Он останавливается возле стола, и его лицо принимает озабоченное выражение.

– Ты плохо выглядишь.

Стараюсь выжать из себя бодрую улыбку.

– Вот уж спасибо.

Папа обходит стол и трогает ладонью мой лоб

– Да ты горишь.

– Я в порядке.

Он сочувственно, словно извиняясь, смотрит на меня.

– В Вашингтон ты не полетишь.

Не это я хотела услышать. Мы уже наметили грандиозные планы на мой день рождения в столице, и я жду не дождусь, когда же смогу наконец провести время с родителями.

– Я выиграю выборы, и ты переберешься туда надолго.

Если он выиграет выборы…

– Как, по-твоему, у меня получается? С выборами? – Я сделала почти все, о чем он просил. Сделала, хотя это и не доставило мне удовольствия. Но достаточно ли сделанного, чтобы он простил меня?

Отец убирает за ухо мою упавшую на лицо прядку.

– Мы с мамой гордимся тобой. Ты выполнила все указания. Сегодня заходил Шон, сказал, что, согласно всем опросам, мы идем на первом месте. С большим отрывом. В этом и твоя большая заслуга. Ты даже на Шона произвела впечатление.