Скажи, что ты видишь (СИ)

Минерва вопросительно вскидывает брови. Ей хочется что-то спросить, но в глазах ученицы такая зияющая пустота, что у профессора не хватает духу. Гермиона не хочет говорить ей, что башня Гриффиндора совсем не поможет ей восстановиться, она лишь разбудит воспоминания, и старые раны, едва подернувшиеся корочкой, снова начнут кровоточить.

— Вы уверены, мисс Грейнджер?

Это единственное, что может сказать ей директор. Гермиона кивает.

— Я устала, профессор, — говорит она. — Мне нужно отдохнуть, утром я поговорю с профессором Снейпом, чтобы он начал со мной курс обучения.

Минерва кивает, провожая ученицу взглядом, и больше не говорит ей ни слова.

Гермиона идет по темным коридорам, предполагая, что уже давно отбой, поэтому никто не встречается ей на пути. Даже безутешные приведения, и те обходят ее стороной. Она спускается в подземелья и проходит в самый конец коридора, назвав пароль.

Зеленые и серебряные цвета совсем не доставляют дискомфорта, скорее успокаивают, совсем никак не напоминая красно-золотые. Гермиона проходит пустую гостиную, направляется прямиком к комнатам преподавателей и останавливается возле двери, табличка которой украшена необходимым ей именем.

Гермиона три раза тихонько стучит. По ту сторону двери тишина. Гермиона видит тонкую полосу света под дверью, замечает, как тень едва дергается, но профессор ей не открывает. Повинуясь внезапному порыву, Гермиона прислоняется лбом к холодному дереву и опускает ладонь на дверь, закрывая глаза.

Словно пропитываясь этой тишиной, этим мнимым, выдержанным спокойствием, Гермиона глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Она пришла слишком поздно. Это невежливо, как минимум.

Гермиона проходит в соседнюю комнату и, не включая свет, просто ложится на давно пустующую, пыльную кровать. Свернувшись клубочком, она думает, что снова просто пролежит так до рассвета без сна, пока не затекут все конечности, и не захочется исчезнуть из этого мира.

Однако этого не происходит. Атмосфера подземелий действует почти магически и, закрыв глаза, Гермиона открывает их мгновение спустя, но за крохотным окном под потолком уже брезжит рассвет.

От мимолетного сна она совсем не отдыхает. Гермиона встает с постели такой же разбитой, какой и ложится. Складывается ощущение, что время лишь переместилось в пространстве, оставив ее в том же состоянии, с которым она живет не первый месяц.

Гермиона решает хоть немного привести себя в форму. Она принимает душ, не без помощи заклинания сушит волосы, аккуратно убрав их с одной стороны заколкой, и надевает темно-синее платье чуть выше колена. После столь продолжительного ношения черного цвета даже синий кажется излишне броским.

Когда Гермиона выходит из комнаты, она слышит в соседней шаги и понимает, что профессор уже проснулся, однако не рискует тревожить его так рано, поэтому решает сначала отправиться на завтрак.

Гермиона не поднимает головы, когда идет по замку, не смотрит вокруг, только под ноги. Слушает цоканье своих небольших каблучков по каменному полу и знает, что ноги принесут ее туда, куда нужно. Она этот замок может с закрытыми глазами обойти, потому что провела здесь большую часть своей жизни.

Она останавливается возле большого зала у открытых дверей и смотрит вперед. Столы пусты, из больших окон в зал попадает солнечный свет, за гриффиндорским рядом, склонившись над своим завтраком, сидит какой-то человек.

Гермионе ничего не остается, кроме как подойти к нему. Остановившись рядом, девушка кладет руку ему на плечо.

— Проклятье, — вздрагивает парень и, стащив с головы наушники, оборачивается назад.

На его лице расцветает улыбка.

— Гермиона, — старается сиять он и поднимается с места, протягивая руки, — как я рад тебя снова видеть.

— Невилл, — заключает она его в объятия и старается, чтобы улыбка была искренней.

Лонгботтом выпускает девушку и указывает ей на место рядом с собой. Гермиона кивает.

— Не представляешь, как мне тут скучно одному, честное слово, — сокрушается он и пододвигает к девушке тарелку.

Перед ними были и тосты с маслом, и каша, и сухие завтраки с молоком, и кофе, и даже свежие фрукты. Гермиону поражает не разнообразие завтрака, а тот факт, что их тут всего двое.

— Не знал, что ты тоже так рано любишь позавтракать, — кладет ей в тарелку горсть винограда Невилл. — Я всегда ем один, потому что так, знаешь, — он ненадолго замолкает, — спокойнее. Домовики уже привыкли, что я тут самый первый.

— Кто здесь вообще сейчас есть? — спрашивает Гермиона и делает вид, что приступает к завтраку.

— Несколько преподавателей, пара десятков учеников, — кивает он. — Каждый день кто-то приходит, кто-то уходит.

— Почему так происходит?

Невилл тщательно пережевывает глазунью.

— Учатся заново доверять школе, — просто произносит он.

Гермиона кивает и продолжает нарезать тост на тарелке.

— Как ребята? — спрашивает он. — Как Гарри? Как Рон?

— Я не знаю, Невилл, — не поднимает она головы. — Я давно с ними не разговаривала.

Невилл откладывает вилку в сторону.

— Что произошло?

«Война», — хочется ей ответить.