Скажи маркизу «да»

Услышав щелчок замка, Клио почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. И она еще крепче прижала к груди расстегнутое на спине платье.

– Я тебя не трону, – сказал Рейф. – Буду только говорить.

Она снова задрожала. Неужели он желал таким образом ее успокоить? Ведь его голос был не менее опасным, чем он сам…

– В отличие от моего брата у меня никогда не было трудностей с тем, чтобы сказать все необходимое. – Рейф нахмурился и принялся расхаживать перед дверью. – Так вот, послушай меня… У тебя никогда не было братьев, поэтому ты не знаешь, как устроен мужской ум. Мы, мужчины, не можем насытиться женским телом. Груди, бедра, ноги… И даже мимолетный взгляд на случайно открывшуюся лодыжку горячит кровь. Мы подглядываем за женщинами, когда они купаются, мы обмениваемся неприличными рисунками…

– Рейф, почему мы говорим об этом?

– Потому что у каждого мужчины есть одна женщина, которая становится его мечтой. Он думает о ней день и ночь. Он просыпается с мыслью о ней, просыпается, испытывая сильнейшее и прямо-таки болезненное желание, и засыпает с ее именем на устах. И ты всегда была такой женщиной для меня, – добавил Рейф, пристально глядя в глаза Клио.

– Я?.. Правда?.. – пробормотала она в растерянности.

– Да, правда. – Рейф сделал шаг к ней. – Да я и сейчас чувствую все то же… Я хотел тебя еще тогда, когда был зеленым юнцом. Твое тело сводило меня с ума: каждый его пышный, округлый, безумно эротичный изгиб. Ты даже не представляешь, как страстно я мечтал овладеть тобой. И я придумывал для этого тысячу разных способов и поз.

Клио не знала, что ответить на подобное признание, и потому сказала первое, что пришло в голову:

– Тысячу – это вряд ли. Такого просто быть не может.

– Думаешь, преувеличение? Что ж, возможно. Но не слишком большое. Хочешь услышать список?

Клио молча кивнула – говорить все равно не смогла бы.

– Итак, можешь начинать считать. – Рейф окинул ее пылающим взглядом. – Начнем с грудей. Они занимают первые пятьдесят позиций в списке. Первое – ласкать руками, второе – уткнуться носом, третье – целовать, четвертое – лизать, пятое – сосать, шестое – легонько покусывать, седьмое – покусывать сильнее, восьмое – свести твои груди вместе, поместив между ними мой отвердевший шест.

Клио в растерянности заморгала.

– Это… правда? – прошептала она.

– Чистейшая. Даже не сомневайся. Мужчины отвратительны.

– Не думаю, что я назвала бы это отвратительным… – протянула Клио. – Уж скорее – удивительным. – На самом же деле, слушая Рейфа, она чувствовала, как твердели ее соски, а между ног становилось все горячее.

– И обрати внимание, я еще не дошел до «десяти», – заметил Рейф. – Иными словами, я только начал. Кроме того, есть некоторые вещи, о которых даже я не стал бы говорить вслух.

Он отошел и стал медленно кружить вокруг Клио.

– Знаешь, было время, когда я боялся на тебя смотреть. Ты была такой благонравной девочкой, а я представлял тебя… делающей ужасные вещи. Я хотел тебя с тех пор, как начал испытывать физическое влечение.

– Даже несмотря на многих женщин, которые у тебя были?

– Да, несмотря на них.

Клио еще сильнее прижала к груди расстегнутое платье. Она никак не могла поверить его словам.

– Но ты же мне говорил, что это из-за Пирса. Говорил, что хотел меня потому, что завидовал ему, а лично ко мне это твое желание, по сути, не имело отношения.

– О да. – Рейф снова остановился перед ней. – Себе я говорил то же самое. Себе я говорил очень многое… Например, говорил… – Он снова устремил на Клио пылающий взгляд. – Меня всегда привлекали пышные голубоглазые блондинки, поэтому привлекла и ты, – именно так я себе говорил. Разумно, правда?

– Да, вполне разумно.

– Так вот, все это – ложь, – заявил Рейф.

– То есть тебя не привлекают пышные голубоглазые блондинки?

– Безусловно привлекают. И даже очень. Но лишь потому, что напоминают мне тебя.

«Ой!» – мысленно воскликнула Клио. Что-то случилось с ее коленями… Они почему-то стали подгибаться. А жар между ног сделался совершенно нестерпимым.

– Так вот, твое тело… – Он снова к ней приблизился. – Оно всегда присутствует в моих самых греховных мечтах. И я много лет гадал: а как ты выглядишь без одежды?

– Что ж… – пробормотала Клио и опустила руки, которыми прижимала платье к груди (оно сразу же оказалось на полу). – Больше не гадай.

Но она не была нагой. Даже когда платье и корсет упали к ее ногам, на ней оставалась сорочка и нижние юбки. Однако тончайшая хлопковая ткань почти ничего не оставляла воображению.

Рейф онемел. И оцепенел. Стоял без движения и молча смотрел на нее.