Скажи маркизу «да»

– И сразу все стало ясно, – продолжал Рейф. – Как только те слова сорвались с моих губ, я понял по его глазам, что перешел черту и обратной дороги нет. Он велел мне убираться из дома. С тех пор мы стали друг другу чужими. У меня больше не было дома, не было наследства, не было семьи.

– Слишком суровое наказание за юношескую дерзость.

Рейф пожал плечами.

– Может и так. Но я же сам напросился… К тому же я был рад уйти. Ты ведь знаешь, как это бывает… Когда ты слишком долго лишен чего-то, то начинаешь себя убеждать, что тебе этого вовсе не хочется.

Клио отправила в рот очередной кусок торта.

– Итак, ты ушел. А затем, чтобы не умереть от голода, стал биться на ринге?

– Да, именно так. И это – самое лучшее, что только могло со мной случиться. Я научился дисциплине и получил шанс добиться успеха собственными силами. Должен признаться, что это была отличная месть. Старик был ужасный сноб, и мне нравилось выступать под его именем в таком вульгарном виде спорта.

Рейф отпил еще пива. А Клио с аппетитом ела торт.

– И знаешь, он приходил на мои бои, – продолжал Рейф.

– Старый маркиз? – удивилась Клио.

Рейф утвердительно кивнул.

– Но как же так?.. Если честно, я шокирована. Я навещала старого маркиза примерно раз в две недели, и он никогда об этом не упоминал.

Рейф снова пожал плечами.

– После той ссоры мы с ним никогда больше не разговаривали, но отец всегда присутствовал где-то в толпе – ужасно строгий, с вечно поджатыми губами. Он никогда не издавал ни одного звука и не аплодировал. Думаю, он раз за разом убеждался, что был прав в отношении меня.

– Ты радовался, когда видел его среди зрителей?

Рейф покачал головой.

– Нет, я чертовски злился. И его присутствие заставляло меня биться еще яростнее – ведь я не мог проиграть у него на глазах. В глубине души я надеялся, что однажды, когда я одержу какую-нибудь особенно эффектную победу, отец выйдет из толпы, чтобы пожать мне руку. И мне хотелось, чтобы он сказал: «Хорошая работа, Рейф». Этого мне было бы достаточно. Но за четыре года моего чемпионства этого ни разу не произошло.

В день моего поединка с Дьюбоузом я снова увидел его в зале. И мне вдруг подумалось: «Если его не впечатляют мои победы, то, возможно, сердце старика дрогнет, когда я потерплю поражение…»

– Ты хочешь сказать, что проиграл намеренно?

– Нет, этого я утверждать не могу. Не хочу быть несправедливым к Дьюбоузу. В тот день он был великолепен. Но мысль о поражении тогда овладела мной. А любой тренер знает: если думаешь о поражении, то обязательно проиграешь. Так и получилось. Я проиграл, причем вчистую.

– Да, я помню твои синяки и ссадины. – Клио поморщилась. – Но что же тогда сделал твой отец?

Рейф в очередной раз поднес к губам стакан. Сделав большой глоток, ответил:

– Ничего. Он уехал домой, не сказав мне ни слова. Той ночью у него случился сердечный приступ. Остальное ты знаешь. Отец так и не оправился и через неделю умер, – добавил Рейф со вздохом.

– О нет! – воскликнула Клио. – Рейф, ты же не думаешь, что это из-за тебя? Ты же не винишь себя в его смерти?

– Как я могу не чувствовать своей вины? – Он помассировал пальцами виски. – Я ведь не знаю, что отец чувствовал той ночью. Может, он испытывал отвращение. А может, тревогу. Возможно, был доволен. Но какие бы эмоции ни владели им той ночью, они были такими сильными, что сердце старика не выдержало и взорвалось. А я поджег запальный шнур.

– Рейф, послушай меня… – Голубые глаза Клио были полны сочувствия. – Пойми, твоей вины в его болезни не было. У него и до этого случались сердечные приступы. Старый маркиз был болен.

Рейф кивнул, но не почувствовал облегчения. Если Клио говорила правду, то ему следовало бы об этом знать и проявить к отцу больше внимания. Возможно, тогда старый маркиз дожил бы до приезда Пирса.

– Мне сообщили, что он умирает и зовет сына, – проговорил Рейф. – Но я сказал себе, что не поеду. Потому что я – не тот сын, которого он зовет. Но в конце концов… – Рейф на секунду умолк. – Я не смог оставаться в стороне.

Клио подалась вперед и взяла его за руку. Он попытался высвободить руку, но сразу обмяк, а потом легонько сжал ее пальцы в знак благодарности.

– В общем… я приехал в дом маркиза. И долго стоял у его постели. Он уже мало что соображал, был очень слаб. Судя по всему, в голове у него все перепуталось. Я видел многих бойцов в плохом состоянии, но мне ни разу не доводилось видеть человека, переходившего от неукротимой силы к беспомощной слабости так быстро. Вероятно, он не понимал, где находится и что происходит, и только твердил: «Мой сын, позовите моего сына». – Рейф кашлянул. – Я сказал ему, что Пирс в Вене. По-моему, он не понял.

– Быть может, он звал тебя?