Скажи «нет»

— А я только подумал, что ты не такая, какой казалась раньше. Мне показалось, что я разглядел в тебе что-то кроме бездушной куклы. Но ты вновь окунула меня в дерьмо! Ты ведь сделала это специально? Попросила Никарскую, чтобы она свела вас с Инной? Чтобы посильнее ударить меня? Ты ведь знаешь, как мне дороги эти картины. Я сам тебе рассказал! И вот я получаю её, будто специально нарисованную именно для меня! Да?

Как мой подарок мог привести к такому итогу? Как там говорится? Благими намерениями вымощена дорога в ад?

Это про меня!

— И теперь я знаю, что ты можешь связаться с ней! И вынужден просить тебя, как обезумевший. А ты можешь спокойно посмеиваться надо мной. Нравится?

Мне сложно дышать, сердце качает кровь с космической скоростью. В висках загудело. Я же просто хотела подарить ему то, что точно должно было понравиться!

— Уходи, — едва слышно выдыхаю я. — Просто уходи.

Влад сжимает губы. Его взгляд концентрируется на моем лице. Что он видит?

— Что с тобой? — неожиданно тревожно. — Ты…

Я чувствую, как подгибаются мои колени. Не спеша, будто в замедленной съёмке.

— Уйди, — жёстче бросаю я. — Оставь. Уйди.

Он мешкает, оглядывая меня. В его глазах мелькает сомнение. Я держусь из последних сил, молясь, чтобы он не увидел, насколько меня ранят его слова.

Влад уходит. Просто разворачивается и покидает кабинет. Я опускаюсь в кресло — у меня нет больше сил. Это предел моих возможностей. Я хотела поступить правильно, но всё обернулось против меня. Я должна была позволить этому рисунку пылиться в углу мастерской, а Владу отправить дорогие запонки.

Чёрт, надо было думать головой!

Мина

Дом стоит тёмной громадиной, но на парковке машина Влада. Он дома?

Я медленно открываю дверь, пытаясь создать как можно меньше шума, хотя кажется, что громче всех шумит моё сердце. Меньше всего на свете я хочу второй акт утреннего спектакля.

Нет, я ошиблась. В доме всё же горит свет, но его настолько мало, что он не пробивается сквозь пустоту комнат. Тусклый огонёк освещает лишь лестницу. Тот уголок, где висят картины.

Я медленно разуваюсь, ставлю туфли в шкаф, двигаюсь по холлу к лестнице. Влад сидит на ступеньках прямо перед картинами. Он не отводит глаз и, кажется, не слышит меня.

Отлично. Значит, мне удастся скрыться в своих апартаментах, не столкнувшись с его гневом.

Но Влад не кажется злым или рассерженным. Скорее, каким-то потерянным. Его рубашка расстегнута, галстук висит двумя полосками на груди. Утром его волосы были аккуратно зачёсаны назад, сейчас же они беспорядочно свисают ему на лоб.

— Я говорил с мамой, — спокойно выдаёт он, когда я преодолела первый пролёт и остановилась около него, думая, как обойти и не задеть. — Она так обрадовалась, узнав о твоём подарке.

Он говорил с какими-то остановками, будто тщательно подбирал слова. Или ему просто тяжело говорить? Влад переводит взгляд на меня.

— Мама рассказала мне. Это она надоумила тебя купить картину?

В его интонации был вопрос, поэтому я дала ответ.

— Да, — тихо кивнула, Влад тоже покачал головой.

— Я вот только понять не могу, как тебе это удалось.

— Я уже сказала, что не…

— Да-да, я помню, — он опустил подбородок на грудь, затем провёл ладонью по лбу, зачёсывая волосы вбок.

Я поворачиваюсь к картинам, и меня будто бьют по дых.

Картина висит именно там, где я примеряла её сегодня утром. Он догадался…

Влад догадался, что это её пара!

На секунду мне кажется, что я сейчас упаду в обморок. Я хватаюсь рукой за перила.

— Неожиданно да?

— М? — Я смотрю на Влада, тот — на меня.

— Я тоже был шокирован, когда увидел. Продолжение истории. Пугающее.

— Пугающее? — Нос забился, я начала гнусавить, пытаясь дышать через открытый рот.

— Да. — Влад встал. — К одиночеству добавилось прямое противостояние. Интересно, кто он? Кого она настолько ненавидит, что приплюсовывает к злейшему врагу?

Врагу? Разве я ассоциирую Влада с отцом?

В этот раз Влад ошибается. Да, в этой истории появились новые персонажи, но не такую роль они занимают. Этот парень не злодей. Он на той стороне, потому что сам ненавидит.

Ненависть жжётся, пылает. Но лучше так. Лучше ненавидеть кого-то. Ненависть может придать тебе сил, подвигнуть на действия. Ты живёшь, мечтая выплеснуть гнев на ненавистного человека, чтобы причинить ему боль.

Пусть так!

Одиночество хуже. Это пустота. Она словно кислота растекается шипящими каплями и разъедает изнутри. Одиночество не мотивирует, оно гасит тебя. Ты не понимаешь, ради чего живёшь.

Разве это жизнь? Разве есть смысл в таком существовании?

Когда ты приходишь в пустой и холодный дом, где тебя не ждёт ни единая живая душа, ты топчешься у порога, не зная, сделать ли этот шаг в свою безысходность. Единственное твоё желание — напиться. Напиться, чтобы забыться. На пьяную голову дом не кажется тебе настолько пустым, а ты — несчастным.

Но у всего есть выход. И это надежда.

Надежда на то, что ты сможешь освободиться. Сбросить с себя все оковы. Ты можешь стать счастливым, ведь, по крайней мере, у тебя есть дом, а у дома есть ты. Вы есть друг у друга, а, значит, не так уж и одиноки.