Сказители

Обретенное

Как зрелость соотносится с возрастом? Я бы сказал, что они следуют по параллельным линиям, но отказываются признавать друг друга. Я так говорю, потому что чувствовал, как мой дух обретал зрелость, покуда я стремился забыть о своем возрасте. Люди с жизненным опытом согласятся, что мы хотим остаться в людской памяти благодаря своему уму и талантам, а не благодаря нашему долголетию, будь оно неладно!

Жизнь – странная штука! (Ах, простая болтовня о жизни меня веселит!), потому как перемены случаются на всех ее стадиях. Это может прозвучать банально, но правда в том, что со всеми происходят перемены.

Люди рождаются с вечной нехваткой чего-то. Мы требуем то одного, то другого. Нам надо есть, копить, учиться, а потом мы достигаем определенного возраста и начинаем жаждать вещей, которые могут удовлетворить наши интеллектуальные и духовные потребности. И по мере того как наше тело насыщается, наш голодающий дух становится все более алчным. Он поглощает все: хорошее и плохое, невзгоды и радости, темное и светлое. Способность духа к самопожиранию поразительна, мощна и неодолима. Спустя какое-то время мы начинаем ощущать себя сытыми, и наш аппетит угасает. Наши тело и дух замедляются по мере того, как мы перевариваем и анализируем впитанное перед тем, как начать отдавать, вносить свой вклад. На этой стадии мы питаемся вещами, которые вобрали в себя в молодые годы – в первую половину жизни, – и вытягиваем лучшее из этих питательных веществ, как это делают при приготовлении насыщенного куриного бульона или дорогого алкоголя. На этой стадии мы стремимся делать что-то для других. Большинство семейных мужчин готовы сделать все что угодно для своих жен, детей, родителей; но есть и такие, кто хочет помочь людям, не являющимся им родней. Несмотря на то, что они не ведают, к чему может привести их бескорыстная помощь, они уверены в ее доступности, во взаимосвязанности людей – без необходимости личного знакомства.

И оказавшись на этой стадии жизни, я ощущаю в себе мощный порыв.

Поступать на благо себе и своей семье – хорошо, но куда лучше поступки на благо других.

Но что я хочу сделать для других, для всех людей, для своих соотечественников, спросите вы. Я хочу разоблачить уродливую систему: взгляды, образ мышления и образ жизни, исковерканные ложной верой, будто люди всегда ничтожнее чего-то, всегда чему-то обязаны и всегда должны быть за что-то благодарны. Качество жизни коренится в угнетении такого рода. Система вознаграждает за покорность чувством защищенности и удобствами; люди становятся довольными, и поэтому – благодушными и пассивными. Если же они начинают задаваться вопросами о порядке вещей, система заверяет их в том, что они уже обрели привилегии в виде режима всеобщего благоденствия и щедрого попечительства, а это означает, что они не вправе требовать чего-то еще. Если же они будут настаивать и по-прежнему задавать вопросы, система перекладывает бремя разбирательства с диссидентами на другие органы: сама система мобилизует толпы своих защитников, которым внушают стремление заклеймить сомневающихся как неблагодарных. Их не станут подвергать изгнанию, но они будут прозябать в позоре внутри системы.

И как же это влияет на качество жизни, спросите вы. Это способствует развитию интеллектуальной инертности и подавляет революционный дух. Новые творческие идеи не возникают; вместо них процветают стародавние традиции, нормы и заимствованные у прошлых поколений поведенческие стереотипы. Эта извечная тенденция лучше всего и преимущественно представлена в бюрократии, в недрах которой время течет, как слабый электрический ток.

И кажется, будто нет никаких коротких маршрутов или обходных путей, потому что они представляются лазейками для коррупции. Однако на самом деле в величественном храме бюрократии есть одна всем доступная дорога и есть непрямая тропа, которой пользуются все деловые люди, чтобы тайно контролировать систему. Большинство людей не в курсе существования этой другой тропки: она как прорытый термитами ход внутри структуры, кажущейся прозрачной и незамысловатой.