Сказка

Она была забита деньгами. Сверху был ворох купюр, в основном десятки и двадцатки, несколько пятёрок и однодолларовых. Я достал их — на столе образовалась изрядная куча. Под россыпью банкнот были перевязанные лентой пачки пятидесяток и сотен. На лентах фиолетовыми чернилами было написано: «ПЕРВЫЙ ГОРОДСКОЙ БАНК». Пачки я тоже вынул, пришлось немного расшевелить их, потому что они были плотно втиснуты в банку. Шесть пачек пятидесяток, по десять купюр в каждой. Пять пачек сотенных, также по десять в каждой.

Радар вошла в кухню и сидела рядом с миской, навострив уши и глядя на меня. «Ни хрена себе, девочка. Тут восемь тысяч долларов и это не считая то, что россыпью».

Я отсчитал семьсот долларов из кучи на столе, расправил их, сложил и убрал пачку в карман, который заметно оттопырился. В кармане было по меньшей мере в десять раз больше денег, чем я когда-либо держал в руках. Я взял перевязанные стопки и начал укладывать их назад в банку, затем остановился. На дне были три маленькие гранулы, красноватые. Я уже видел одну такую раньше, в аптечке. Я высыпал их на ладонь. Мне показалось, они слишком тяжелые для пулек, и если моя догадка была правильной, то это во многом объясняло источник доходов мистера Боудича.

Я решил, что это золото.

4

Я не поехал на велосипеде, прогулка вниз по холму до нашего дома занимала всего десять-двенадцать минут, но тем вечером я задержался. Мне нужно было подумать и принять решение. На ходу я продолжал трогать оттопырившийся карман, проверяя, на месте ли деньги.

Я мог рассказать папе о звонке мистера Боудича, о его деловом предложении. Показал бы ему наличные: двести — за то, что мы потратили, и пятьсот — мои. Мог попросить его положить четыреста на счёт колледжа (который случайно оказался в Первом городском) и приносил бы ещё четыре сотни каждую неделю, пока работаю на мистера Боудича… что могло продлиться всё лето или, по крайней мере, до августа, когда начинался футбольный сезон. Вопрос в том стоило ли говорить папе сколько денег оказалось в банке для муки. И, разумеется, об этих золотых «пульках». Если они были золотыми.

Входя в дом, я уже принял решение. Лучше умолчать о восьми тысячах долларов в банке для муки и об этих «пульках», которые не были пульками. По крайней мере, до разговора с мистером Боудичем на следующий день.

— Привет, Чарли, — крикнул отец из гостиной. — Как собака?

— В порядке.

— Рад слышать. Бери «Спрайт» и стул. По «Ти-Си-Эм» идёт «Окно во двор»

Я взял «Спрайт», вошёл и выключил звук.

— Мне надо кое-что тебе сказать.

— Что может быть важнее Джеймса Стюарта и Грейс Келли?

— Как тебе это? — Я вынул пачку денег из кармана и бросил на кофейный столик.

Я ожидал удивления, внимания и настороженности. Но увидел любопытство и ухмылку. Папа считал, что мистер Боудич, прячущий деньги в одной из кухонных банок, вполне соответствует тому, что он назвал собирательным менталитетом агорафоба (я рассказывал ему о коридоре Старого Чтива, не говоря уж о древнем телевизоре и устаревшей кухонной технике).

— Там было что-то ещё?

— Немного, — ответил я. Это не было ложью.

Папа кивнул.

— Ты проверил остальные банки? Возможно, найдётся пара сотен в сахаре. — Он улыбался.

— Неа.

Он взял две сотни.

— Чуть больше, чем мы потратили, но ему, вероятно, понадобятся и другие вещи. Хочешь, я внесу на твой счёт четыре сотни?

— Конечно.

— Отлично. С одной стороны, он дёшево купил тебя, по крайней мере, в первую неделю. Думаю, что нянька на полный рабочий день обходится дороже. С другой стороны, ты будешь зарабатывать во время учёбы, а ночевать там только во время весенних каникул. — Отец повернулся, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. — Нам это ясно?

— Полностью, — сказал я.

— Ладно, хорошо. Заначка Боудича вызывает у меня некоторое беспокойство только потому, что мы не знаем, откуда у него деньги, но я готов дать ему кредит доверия. Мне нравится, что он доверяет тебе, и мне нравится, что ты готов взять это на себя. Ты ведь думал, что будешь работать бесплатно, да?

— Ага. Думал.

— Ты хороший парень, Чарли. Не понимаю, чем я заслужил такого сына.

Учитывая то, что я скрывал — не только о мистере Боудиче, но и о том дерьме, которое мы вытворяли с Берти, — мне стало немного стыдно.

Лежа в постели той ночью, я представил, что мистер Боудич прячет в запертом сарае золотую жилу и, может быть, гномов, которые там трудятся. Гномов по имени Тихоня и Ворчун. Это заставило меня улыбнуться. Мне пришла в голову мысль: что бы ни находилось в сарае, возможно, это и есть тот самый большой секрет, о котором он хотел поговорить, но я ошибался. Позже я узнал тайну сарая.

Глава шестая

Поход в больницу. Сейф. Стэнтонвилл. Золото — жадность. Мистер Боудич возвращается домой.

1

ы с мистером Боудичем неплохо поболтали, пока его сосед по палате смотрел игру «Уайт Сокс» и «Тайгерс» в комнате отдыха на третьем этаже, с кардиомонитором, прикреплённом к его груди.