Сказка

— Я… я по-прежнему могу заходить внутрь? — спросил я. — Понимаете, у меня там вещи. В основном одежда, но также… эээ… — Я не мог вспомнить, что ещё у меня осталось на Сикамор. Всё, что занимало мои мысли, так это то, что мистер Боудич сделал ранее в этом месяце, пока я был в школе. Возможно, он изменил мою жизнь, пока я сдавал тест по истории или играл в баскетбол в спортзале. Я не думал о золоте, о сарае, о револьвере, о кассете. Я только пытался осмыслить тот факт, что теперь стал владельцем участка в верхнем конце Сикамор-Стрит-Хилл. И почему? Просто потому, что одним студёным апрельским днём услышал вой Радар на заднем дворе того, что дети называют Психо-домом.

Тем временем, адвокат продолжал что-то говорить. Я попросил его повторить.

— Я сказал: разумеется, вы можете заходить внутрь. Всё-таки, дом ваш — целиком и полностью. По крайней мере, так будет, когда завещание вступит в силу.

Брэддок положил завещание обратно в папку, убрал папку в портфель, застегнул защёлки и встал. Он достал из кармана визитку и отдал отцу. Затем, возможно сообразив, что не папа был наследником имущества стоимостью в шестизначную сумму (большую шестизначную сумму), дал вторую мне.

— Звоните, если будут вопросы, я буду на связи. Я попрошу ускорить процесс утверждения завещания, но всё равно это может занять до шести месяцев. Поздравляю вас, молодой человек.

Мы с папой пожали ему руку, и смотрели, как адвокат идёт к своему «Линкольну». Обычно мой отец не сквернословит (в отличие от мистера Боудича, который мог вставить «ёпта» в «передай мне соль»), но пока мы сидели на этой скамейке, всё ещё не в состоянии подняться, он сделал исключение:

— Охереть!

— Точно, — сказал я.

9

Когда мы вернулись домой, папа достал две банки колы из холодильника. Мы чокнулись и выпили.

— Как себя чувствуешь, Чарли?

— Не знаю. Всё это не укладывается в голове.

— Думаешь, у него есть что-нибудь в банке или всё ушло на больничные счета?

— Не знаю. — Но я знал. Не так много в портретах,[25] может быть, пара тысяч, но наверху хранилось ведро золота и, возможно, ещё больше в сарае. Вместе с тем, что там обитало.

— На самом деле не так уж важно, — сказал папа. — Участок сам по себе — золотой.

— Золотой, правда.

— Если это подтвердится, о расходах на колледж можно не беспокоиться. — Папа сделал долгий выдох, сжав губы так, что получилось «ууууу». — Чувствую себя так, будто у меня камень с плеч свалился.

— При условии, что мы его продадим, — сказал я.

Он странно посмотрел на меня.

— Хочешь сказать, что ты собираешься оставить его? Стать Норманом Бэйтсом и жить в Психо-доме?

— Он больше не выглядит как дом с привидениями, пап.

— Я знаю. Знаю. Ты отлично облагородил его.

— Ещё есть к чему стремиться; я хотел покрасить его до зимы.

Отец всё ещё странно смотрел на меня, склонив голову на бок и слегка нахмурив брови.

— Ценность имеет земля, Чип, не дом.

Я хотел возразить — мысль снести дом № 1 по Сикамор повергла меня в ужас, но не из-за его секретов, а потому, что он хранил память о мистере Боудиче, — но не стал. Это было бессмысленно, потому что всё равно на полную покраску не хватит денег — несмотря на завещание, у меня не было возможности продать золото. Я допил колу.

— Хочу сходить туда забрать свою одежду. Можно Радс останется здесь с тобой?

— Конечно. Полагаю, теперь она останется здесь навсегда, я прав? По крайней мере, пока… — Он не закончил, просто пожал плечами.

— Конечно, — сказал я. — Пока…

10

Первое, что я заметил, — это открытую калитку. Мне казалось я закрыл её, но не мог вспомнить точно. Я обошёл дом, начал подниматься по ступенькам и замер на второй. Кухонная дверь тоже открыта, и я знал, что закрыл её. Закрыл и запер. Я поднялся до конца и убедился, что запирал её, всё верно. Вокруг запорной планки торчали щепки, а сама она была частично вырвана из косяка. Мне не пришло в голову, что тот, кто это сделал, всё ещё внутри; второй раз за день я был слишком ошеломлён, чтобы соображать. Помню только, как порадовался тому, что оставил Радар у себя дома. Она была слишком стара и слаба для ещё одного потрясения.

Глава десятая

Погром. Миссис Ричлэнд. Некроложные грабители. Запись на кассете. Внутри сарая. Запись на кассете — продолжение.

1

се кухонные шкафы были открыты, а кастрюли и сковородки разбросаны по линолеуму. «Хотпоинт» отодвинута от стены, а дверь духовки открыта. Содержимое банок — САХАР, МУКА, КОФЕ, ПЕЧЕНЬЕ — рассыпано по столешнице, но денег там не было, и первой моей связной мыслью было то, что ублюдку они не достались. Несколько месяцев назад я перенёс их (и маленькие золотые гранулы) в сейф. В гостиной раскладной диван — теперь сложенный, так как мистеру Боудичу он больше не пригодится, — был перевёрнут, а подушки изрезаны. То же самое произошло и с мягким креслом. Повсюду валялась набивка.