Сказка

— Нет, — ответил я. — Не совсем.

Теперь не было смысла ехать в больницу. Я поехал обратно через мост, а потом слез и покатил велосипед по Сикамор-Стрит-Хилл. Я был слишком измотан, чтобы крутить педали, особенно на таком крутом склоне. Я остановился у своего дома, но он был пуст и будет пуст, пока не вернётся отец. Между тем, в другом доме ждала собака, которая нуждалась во мне. Кажется, теперь она стала моей.

6

Вернувшись в дом мистера Боудича, я некоторое время гладил Радар. Я плакал, отчасти от шока, но также от того, что у меня образовалась пустота вместо друга. Поглаживая успокоили Радар, и, кажется, меня, потому что я смог собраться с мыслями. Я перезвонил Мелиссе и спросил, будет ли назначено вскрытие. Она ответила, что не будет, так как он умер от естественных причин, не вызывающих сомнений.

— Коронер выпишет свидетельство о смерти, но ему понадобится какое-нибудь удостоверение личности. У тебя случайно нет его бумажника?

Вообще-то, у меня был его бумажник. Не тот, который мистер Боудич носил в боковом кармане — тот был коричневый, а этот, который я нашёл под диваном — чёрный, но я не стал говорить об этом Мелиссе. Просто сказал, что он у меня. Она сказала, что это не к спеху, ведь мы оба знали мистера Боудича.

Я уже стал сомневаться — так ли это?

Я загуглил номер Брэддока и позвонил ему. Разговор оказался коротким. Брэддок сказал, что все бумаги мистера Боудича в порядке, так как он предвидел скорый конец.

— Он сказал, что в ближайшем будущем не собирается закупать зелёные бананы. Я подумал: как трогательно.

Рак, подумал я. Вот почему он привёл все свои бумаги в порядок; вот чего он ожидал, а не сердечного приступа.

— Он приходил к вам в офис? — спросил я.

— Да. Ранее в этом месяце.

Другими словами, когда я был в школе. И он ничего мне не сказал.

— Уверен, он вызвал «Юбер».

— Простите?

— Ничего. Мелисса — его физиотерапевт — говорит, что коронеру понадобится удостоверение личности, чтобы выписать свидетельство о смерти.

— Да, да, простая формальность. Если вы отнесёте документ на больничную стойку регистрации, они сделают ксерокопию. Если у него всё ещё есть водительские права, думаю, подойдут даже просроченные. Что-нибудь с фотографией. Не спешите с этим, они передадут тело в похоронное бюро и без документа. Полагаю, вы не имеете ни малейшего представления, какое бюро…

— Крослэнд, — сказал я. Там кремировали мою мать. — Тут, в Сентри.

— Всё верно, всё верно. Я позабочусь о расходах. Он оставил деньги на доверительном счёте как раз на такой печальный случай. Пожалуйста, дайте мне знать, какие организационные мероприятия вы хотели бы провести; возможно, этим могут заняться ваши родители. В любом случае, мне бы хотелось встретиться с вами, мистер Рид.

— Со мной? Почему?

— Скажу, когда мы встретимся. Думаю, это будет полезный разговор.

7

Я собрал еду, миску и лекарства Радар. Я ни за что не оставлю её в этом доме дожидаться хозяина, который никогда не вернётся. Я прицепил поводок к ошейнику и повёл собаку вниз по холму. Она шла медленно, но уверенно и забралась на наше крыльцо без затруднений. Место было ей уже знакомо, и она сразу же прошла к своей миске с водой. Затем улеглась на свой коврик и погрузилась в сон.

Папа пришёл вскоре после полудня. Не знаю, что было написано на моём лице, но он бросил лишь быстрый взгляд и крепко меня обнял. Я снова начал плакать, в этот раз в три ручья. Он обхватил ладонями мой затылок и покачал, словно маленького мальчика, от чего я разревелся ещё сильнее.

Когда я, наконец, выплакал все слёзы, отец спросил: голоден ли я? Я сказал «да», он приготовил яичницу из полудюжины яиц, бросив туда немного лука и перца. Мы поели, и я рассказал ему, что случилось, но многое утаил: оружие, звуки в сарае, ведро золота в сейфе. И я не показал ему связку ключей. Думал, вскоре расскажу, и он, вероятно, устроит мне взбучку за утаивание, но я собирался хранить все эти немыслимые вещи в тайне, пока не послушаю ту кассету.

Я показал ему бумажник. В отделении для купюр лежала купюра в пять долларов — такую я никогда раньше не видел. Папа сказал, что это серебряный сертификат,[24] не то, чтобы редкий, но такой же старый, как телевизор мистера Боудича и его плита «Хотпоинт». Также там были три удостоверения личности: карта социального страхования, выданная на имя Говарда А. Боудича, ламинированная карточка, подтверждающая, что Говард А. Боудич был членом Американской ассоциации лесорубов, и водительское удостоверение.

Я с удивлением смотрел на фотографию на карточке ассоциации лесорубов. Мужчина на ней выглядел лет на тридцать пять, точно не старше сорока. У него была пышная копна ярко-рыжих волос, зачёсанных назад волнами от лба без морщин, а на лице сияла нахальная ухмылка, которой я никогда не видел. Улыбку — да, и даже пару ухмылок, но не настолько беззаботных. На нём была клетчатая фланелевая рубашка, и он определённо смахивал на лесовика.

Обычный лесоруб, сказал он мне не так давно. Такой, как в сказках.

— Это очень-очень хорошо, — сказал папа.