Сказка

Мистер Боудич был в своих ужасных размашистых шортах и старых шлёпанцах, которые называл шаркалками. Заживающие ранки в тех местах, где стержни входили в его ногу были красными и сильно выделялись на бледной коже.

— Внутрь! Внутрь!

— Но что…

— Не о чем беспокоиться, дверь выдержит, но мне нужно позаботиться об этом.

Я поднялся по ступенькам как раз вовремя, чтобы услышать его следующие слова, хотя он понизил голос, как бывает, когда люди разговаривают сами с собой.

— Сукин сын раздвинул доски и блоки. Должно быть, крупный.

— Я слышал похожие звуки, когда вы были в больнице, но не так громко.

Мистер Боудич втолкнул меня на кухню, затем последовал за мной, чуть не споткнувшись о Радар, которая жалась к его ногам, и ухватился за дверной косяк.

— Побудь здесь. Я разберусь.

Он захлопнул заднюю дверь, затем, прихрамывая, шаркая и пошатываясь, пошёл в гостиную. Радар последовала за хозяином, опустив хвост. Я услышал бормотание, затем натужное чертыханье, за которым последовало кряхтение от усилия. Когда мистер Боудич вернулся, в руках у него был револьвер, тот, что я раньше просил его принести вниз. Но не только револьвер. Оружие лежало в кожаной кобуре, которая крепилась к кожаному ремню, усеянному серебряными кончо.[23] Что-то похожее было в «Перестрелке в О. К. Коррал». Мистер Боудич застегнул ремень вокруг талии так, что револьвер в кобуре оказался на правом бедре. Верёвки из сыромятной кожи — завязки — болтались на его шортах. В другое время это могло бы выглядеть нелепо — он мог бы выглядеть нелепо — но сейчас я не находил ни в нём, ни во всем остальном ничего нелепого.

— Останься здесь.

— Мистер Боудич, что… вам нельзя…

— Побудь здесь чёрт тебя дери! — Он так сильно схватил меня за руку, что мне стало больно. Он дышал резко и прерывисто. — Оставайся с собакой. Я серьёзно.

Он вышел наружу, захлопнув за собой дверь, и бочком спустился с крыльца. Радар, поскуливая, прижалась головой к моей ноге. Я рассеянно погладил её, глядя сквозь стекло. На полпути к сараю мистер Боудич выудил из левого кармана связку ключей. Он выбрал один и пошёл дальше. Вставив ключ в большой замок, он вытащил свой 45-й. Затем повернул ключ и открыл дверь, направив ствол под небольшим углом вниз. Я ожидал, что кто-то или что-то набросится на него, но этого не произошло. Я разглядел какое-то движение — что-то тёмное и узкое. Затем оно пропало. Мистер Боудич шагнул в сарай и закрыл за собой дверь. Ничего не происходило в течении долгого, долгого времени, хотя на самом деле могло пройти не больше пяти секунд. Затем раздались два выстрела. Звуки выстрелов, вероятно, оглушительные в замкнутом пространстве, донеслись до меня сквозь толстые стены сарая как пара плоских, бесцветных хлопков, похожих на удары кувалды, обёрнутой войлоком.

Дальше наступило затишье уже не на пять секунд, а, скорее, на пять минут. Единственное, что удерживало меня, это повелительный тон мистера Боудича и крайне свирепое выражение его лица, когда он велел мне оставаться на месте, чёрт меня дери. В конце концов, это больше не могло меня удерживать. Я был уверен, что с ним что-то случилось. Едва я вышел через кухонную дверь на крыльцо, дверь сарая открылась и вышел мистер Боудич. Радар пулей пролетела мимо меня без всяких признаков артрита, и понеслась через задний двор к нему, пока он закрывал дверь и защёлкивал висячий замок. К счастью, мимтер Боудич успел это сделать, прежде чем Радар прыгнула на него, ведь кроме как за замок ухватиться ему было не за что.

— Лежать, Радар, лежать!

Она опустилась на брюхо, неистово виляя хвостом. Мистер Боудич вернулся к крыльцу гораздо медленней, чем шёл к сараю, заметно прихрамывая на больную ногу. Одна из ранок открылась и из неё тёмно-красными капельками сочилась кровь. Капли напомнили мне рубины, которые я видел в задней комнате мистера Хайнриха. Мистер Боудич потерял одну из своих шаркалок.

— Помоги-ка, Чарли, — попросил он. — Блядская нога горит огнём.

Я закинул его руку себе на шею, схватил за костлявое запястье и почти потащил по ступенькам в дом.

— В постель. Нужно прилечь. Не могу отдышаться.

Я отвёл его в гостиную — по пути он потерял вторую шаркалку, потому что волочил ноги — и уложил его на диван.

— Господи Боже, Говард, что это было? Во что вы стреля…

— В кладовой, — сказал он. — На верхней полке. За бутылками «Вессон Ойл». Там виски. Вот столько. — Он слегка развёл дрожащие большой и указательный пальцы. Мне и раньше казалось, что он был бледным, но теперь, когда красные пятна исчезли с его щёк, мистер Боудич выглядел, как покойник с живыми глазами.