Сказка

— Они могут вообще не помочь. Я же сказала, они экспериментальные. Они у меня только потому, что остались после проведения доктором Петри клинических испытаний. За которые, к слову, ему хорошо заплатили — не то, чтобы я получила хоть доллар. Если они подействуют, Радар может провести хороший месяц. Возможно, два. Не больше трёх. Она не будет чувствовать себя щенком, но ей станет лучше. А потом, однажды… — Она пожала плечами, присела на корточки и погладила тощий бок Радар. Радс шлёпнула хвостом. — Однажды её не станет. Если она протянет до Хэллоуина, я буду очень удивлена.

Я не знал, что сказать, но мистер Боудич знал, и Радар была его собакой.

— Достаточно. — Затем добавил то, что я не понял тогда, но понимаю сейчас: — Достаточно долго. Может быть.

Когда женщина ушла (с двумя сотнями долларов в кармане), мистер Боудич подошёл на костылях и погладил собаку. Когда он посмотрел на меня, на его лице была лёгкая искажённая улыбка.

— Нас ведь не придут арестовывать за незаконную торговлю собачьими лекарствами?

— Сомневаюсь в этом, — сказал я. С золотом, если о нём кто-нибудь узнает, будет гораздо больше проблем. — Рад, что вы согласились. Я бы не решился.

— Выбор Хобсона.[22] — Он продолжал гладить Радар длинными движениями от затылка к хвосту. — В конец концов, мне кажется, что один или два хороших месяца лучше, чем шесть плохих. Если это вообще сработает.

Но это сработало. Радар снова начала съедать весь свой корм и могла подняться по ступенькам крыльца (с моей небольшой помощью). Лучше всего было то, что она охотно играла по вечерам в игру догони-обезьянку-и-заставь-её-пищать. И всё же я никогда не ожидал, что она переживёт мистера Боудича, но она пережила.

7

Затем последовало то, что поэты и музыканты называют цезурой. Радар продолжала… ну, не выздоравливать, я бы это так не назвал, но больше походить на собаку, которую я встретил в день падения мистера Боудича с приставной лестницы (хотя по утрам она через силу поднималась со своего коврика и плелась к миске). А вот мистеру Боудичу и правда стало лучше. Он сократил потребление «Окси» и заменил единственный костыль, которым пользовался с августа, на трость, найденную в углу подвала. Там, внизу, он снова занялся пазлом. Я ходил в школу, проводил время с отцом, ещё больше времени проводил на Сикамор-Стрит, дом № 1. Футбольная команда «Ежей» начала сезон со счёта 0–3 и мои бывшие товарищи по команде перестали разговаривать со мной. Хреново, но у меня было слишком много забот, чтобы расстраиваться из-за этого. О, и несколько раз — обычно, когда мистер Боудич дремал на раскладном диване, которым продолжал пользоваться, чтобы быть поближе к Радар, — я открывал сейф и запускал руки в ведро с золотом. Ощущая его неизменно удивительную тяжесть и позволяя гранулам маленькими ручейками просачиваться сквозь мои пальцы. В такие моменты я вспоминал слова мистера Боудича об очаровании золота. Можно сказать, я размышлял над ними. Мелисса Уилкокс теперь приходила дважды в неделю, изумляясь прогрессу мистера Боудича. Она сказала, что доктор Паттерсон, онколог, хочет увидеть его, но мистер Боудич отказался, заявив, что чувствует себя хорошо. Я поверил ему на слово не потому, что доверял, а потому что хотел верить. Теперь я знаю, что не только пациенты впадают в отрицание.

Затишье. Цезура. Затем всё произошло враз, и это не привело ни к чему хорошему.

8

Перед обедом у меня было свободное время, которое я обычно проводил в библиотеке, где делал домашние задания или читал одну из вульгарных книжек мистера Боудича. В тот день в конце сентября я погрузился в чтение «Игры под названием „Смерть“» Дэна Джей Марлоу, удивительно кровавой истории. Без четверти двенадцать я решил приберечь кульминацию на вечер, и взял газету. В библиотеке есть компьютеры, но все газеты были платными. К тому же, мне нравилась мысль читать новости на бумаге, — это навевало ощущение старины.

Я мог бы взять «Нью-Йорк Таймс» или «Чикаго Трибьюн», и тогда не узнал бы об этой истории, но верхней в стопке оказалась «Дэйли Херальд» из Элджина. Главные новости на передней полосе были об Обаме, который хотел начать военные действия в Сирии, и о массовой стрельбе в Вашингтоне, где погибло тринадцать человек. Я просмотрел их, глянул на часы — десять минут до обеда — и пролистал страницы до комиксов. Я никогда не заходил так далеко. Меня остановила статья на второй странице раздела местных новостей. Приковала внимание.

ЮВЕЛИР ИЗ СТЭНТОНВИЛЛА СТАЛ ЖЕРТВОЙ УБИЙСТВА