Сказка

Закончив, она указала на одно из неиспользованных ведер. Потом дотронулась до моих волос, но только на секунду, прежде чем отстранилась, как будто прикоснувшись к чему-то горячему.

Я посмотрел на Йоту, чтобы удостовериться, и он кивнул. Недолго думая, я схватил ведро и вылил его себе на голову. Вода была достаточно холодной, чтобы заставить меня задохнуться, но это было приятно. Я провел руками по волосам, выбирая из них застрявшую грязь и песок. У моих ног натекла лужица темной воды. Пальцами я зачесал волосы назад, насколько смог, и заметил, что они порядком отросли. «Наверное, стал похож на хиппи» — подумал я.

Они смотрели на меня, каждый из тридцати. Некоторые в самом деле были озадачены и у всех были круглые глаза. Йота приложил тыльную сторону ладони ко лбу и опустился на колено. Остальные последовали его примеру. Сказать, что я был ошеломлен — значит ничего не сказать.

— Встаньте, — сказал я. — Я не тот, за кого вы меня принимаете.

Только я не был уверен, что это правда.

Они поднялись на ноги. Йота подошел ко мне и схватился за прядку волос, упавшую на ухо. Выдернув ее — ой! — он показал мне свою руку. Прядь, даже мокрая, ярко блестела в свете газовых рожков. Почти так же ярко, как золотые шарики мистера Боудича.

— А как насчет моих глаз? — спросил я. — Какого цвета мои глаза?

Йота прищурился, оказавшись почти нос к носу со мной.

— Все еще карие. Но они меняются. Тебе надо смотреть вниз как можно больше.

— К тому же ублюдкам это нравится, — сказал Стукс.

— Они это просто обожают, — добавил Фремми.

— За нами придут в любой момент, — сказала Эрис. — Позволь мне… Прости, принц Чарли, но я должна…

— Не называй его так! — сказал Том. — Никогда! Ты хочешь, чтобы его убили? Чарли, черт возьми, только Чарли!

— Прости, — прошептала она, — и извини, что делаю это, но я должна.

Она собрала под полкой целую горсть черноты — смесь застарелого жира и грязи.

— Наклонись ко мне. Ты очень высокий.

«Конечно, — подумал я. — Высокий, европеоид, теперь блондин, а скоро, возможно, еще и голубоглазый. Бравый принц прямо из диснеевского мультика». Вот только я не чувствовал себя таким уж бравым, и все это выглядело абсурдно. Какой диснеевский принц когда-либо размазывал собачье дерьмо по ветровому стеклу или взрывал почтовый ящик самодельной бомбой?

Я наклонился. Очень нежно она провела пальцами по моим волосам, снова пачкая их и делая темнее. Но не скажу, что прикосновение ее пальцев к моей голове не вызвало у меня легкой дрожи. Судя по тому, как залились румянцем щеки Эрис, не только у меня.

В дверь заколотили кулаком. Один из ночных солдат крикнул:

— Игровое время кончилось! Выходите! Топ-топ! Не заставляйте меня повторять дважды, детки!

Эрис, отступив назад, посмотрела на меня, потом на Глаза, Джаю и Хейми.

— Думаю, с ним все в порядке, — тихо сказала Джая. Я надеялся, что так оно и было. У меня не было никакого желания снова посетить апартаменты Верховного лорда. Или камеру пыток. Если бы я туда попал, меня бы заставили рассказать все… и в конце концов я бы рассказал. Начиная с того, откуда я пришел. Кто помогал мне на моем пути и где они живут. И кем меня считали мои товарищи по заключению. Кем я был.

Их гребаным спасителем.

4

Мы вернулись в Глубь Малейн. Двери камер захлопнулись и заперлись вытянутыми руками ночных солдат. Это был ловкий трюк. Мне было интересно, какие трюки у них еще были. Конечно, кроме использования электрических разрядов по заказу.

Хейми смотрел на меня большими глазами со своего конца камеры — отодвинувшись так далеко, как только мог. Я сказал ему, чтобы он перестал пялиться на меня, это заставляло меня нервничать. Он ответил:

— Прошу прощения, при… Чарли.

— Тебе надо получше стараться на тренировках, — сказал я. — Обещай мне, что попытаешься.

— Обещаю.

— И постарайся лучше скрывать то, что, как тебе кажется, ты знаешь про меня.

— Я никому про это не говорил.

Оглянувшись через плечо, я увидел Фремми и Стакса, которые бог о бок смотрели на нас из своей камеры, и понял, как распространился этот слух. Некоторые истории (как вы, наверное, и сами знаете) слишком хороши, чтобы не передать их дальше.

Я все еще проводил инвентаризацию своих больных мест, когда четыре засова по очереди отодвинулись. Вошел Перси с большим тортом на металлическом блюде. Шоколадным, судя по всему. Мой желудок болезненно вскрикнул. Он отнес торт дальше по коридору в камеру, которую Аммит делил с Галли.

Аммит просунул руку сквозь прутья и отщипнул приличных размеров кусок. Отправил его в рот, а потом сказал (с явным сожалением):

— Остальное отдай Чарли. Он побил меня палкой. Отделал, как рыжего пасынка[221].

Это снова было не то, что он сказал, а то, что я услышал. То, что моя мама обычно говорила после партии в джин-рамми со своей подругой Хеддой. Иногда Хедда била ее, как рыжего пасынка, иногда как наемного мула, иногда как большой басовый барабан. Есть фразы, которые никогда не забываются.