Сказка

Я достал свой телефон и показал ей фотографию телевизора мистера Боудича, которую я сделал.

— Это антенна сверху, верно?

— Мы называли их «Кроличьи ушки», — сказала миссис Сильвиус. Ее улыбка была очень похожа на ту, что была у мистера Боудича, когда он рассматривал фотографии Радар с ее обезьянкой. -Раньше мы покрывали кончики наших пальцев фольгой, потому что предполагалось, что это улучшит восприятие. Но посмотри на телевизор, Чарли! Боже мой! Это действительно работает?

— Я не знаю. Я его не включал.

— Первый телевизор, который у нас когда-либо был, выглядел так. Настольная модель Zenith. Он был таким тяжелым, что мой отец напряг спину, поднимая его по ступенькам в квартиру, в которой мы тогда жили. Мы смотрели эту штуку часами! Энни Оукли[34], Дикий Билл Хикок[35], Капитан Кенгуру[36], Кролик-Крестоносец[37]... Боже, смотрели, пока не заболит голова! А однажды он сломался, картинка просто катилась и катилась, поэтому мой отец вызвал мастера по ремонту телевизоров, который приехал с чемоданом, полным тюбиков.

— Трубки?

— Вакуумные лампы. Они светились оранжевым, как старомодные лампочки. Он заменил ту, которая испортилась, и телевизор снова заработал нормально.

Она еще раз посмотрела на фотографию в моем телефоне.

— Конечно, трубки для этого давно бы перегорели.

— Мистер Боудич, вероятно, купил его на eBay или Craigslist[38], — сказал я. — В Интернете можно купить все, что угодно. Если, конечно, вы можете себе это позволить.

Только я не думал, что мистер Боудич пользуется Интернетом.

Миссис Сильвиус вернула мне телефон.

— Иди, Чарли. Физика ждет тебя.

5

Тренер Харкнесс был на мне в тот день на тренировке, как белый на рисе[39]. Или, точнее, как мухи на дерьме. Потому что дерьмово было то, как я играл. Во время упражнения с тремя конусами я постоянно двигался не в ту сторону, а однажды попытался двигаться в обе стороны сразу и оказался на заднице, что вызвало много веселья. Во время тренировки с двойной игрой меня сначала поймали с моей позиции, и мяч от второго игрока с низов просвистел мимо того места, где я должен был быть, и в итоге отскочил от стены спортзала. Когда тренер нанес мне удар дрибблером выше линии, я хорошо видел мяч, но не успел опустить перчатку, и мяч – просто зайчик, катящийся со скоростью пешехода – пролетел у меня между ног. Но Бантинг стал последней каплей для тренера Харкнесса. Я продолжал подбрасывать его к питчеру вместо того, чтобы класть его вдоль линии третьей базы.

Тренер вскочил со своего шезлонга и прошествовал к площадке, покачивая животом, а свисток подпрыгивал между его немаленькими грудями.

— Господи Иисусе, Рид! Ты выглядишь как старая леди! Перестань бить по мячу! Просто опусти биту и дай мячу попасть в нее. Сколько раз я должен тебе повторять?

Он схватил биту, оттолкнул меня локтем в сторону и столкнулся лицом к лицу с Рэнди Морганом, пробным питчером того дня.

— Бросай! И приделай к нему какие-нибудь чертовы волосы!

Рэнди бросил так сильно, как только мог. Тренер наклонился и положил идеальную булочку. Он просачивался вдоль линии третьей базы, просто справедливо. Стив Домбровски зарядил его, попытался поднять голыми руками и потерял ручку.

Тренер повернулся ко мне.

— Вот! Вот как это делается! Я не знаю, что у тебя на уме, но брось это!

Что было у меня на уме, так это Радар, вернувшаяся в дом мистера Боудича и ожидающая моего прихода. Двенадцать часов для меня, может быть, три с половиной дня для нее. Она не знала бы, почему ее оставили одну, а собака не могла бы играть с писклявой обезьянкой, если бы рядом не было никого, кто мог бы ее бросить. Пыталась ли она не устраивать беспорядок в доме, или – с запертой собачьей дверью – она уже где-то это сделала? Если это так, она может не понимать, что это не ее вина. Плюс этот тощий газон и покосившийся штакетник – все это тоже было у меня на уме.

Тренер Харкнесс вручил мне биту.

— Теперь положи одну и сделай это правильно.

Рэнди не пытался обмануть его, просто сделал тренировочный бросок, чтобы снять меня с крючка. Я развернулся... и вытащил его. Рэнди даже не пришлось вставать с тренировочного кресла, чтобы сделать это.

— Вот и все, — сказал тренер. — Дай мне пять.

Это означает пять кругов по спортзалу.

— Нет.

Вся болтовня в спортзале смолкла. Как на нашей половине, так и на женской волейбольной половине. Все смотрели. Рэнди прикрыл рот перчаткой, возможно, чтобы скрыть улыбку.

Тренер положил руки на свои мясистые бедра.

— Что ты мне только что сказал?

Я не бросил биту, потому что не был зол. Я просто протянул ее ему, и он, к своему изумлению, взял ее.

— Я сказал «нет». С меня хватит.

Я направился к двери, которая вела к шкафчикам.

— Вернись сюда, Рид!

Я даже не покачал головой, просто продолжал идти.

— Ты возвращаешься сейчас, а не когда остынешь! Потому что тогда будет слишком поздно!

Но я был спокоен. Прохладный и спокойный. Даже счастлив, как тогда, когда видишь, что решение сложной математической задачи и вполовину не так сложно, как кажется на первый взгляд.