Сказка без чудес

Они, даже оставаясь на месте, дёргались, приплясывали, вихлялись, подпрыгивали пружинисто, будто где-то внутри их тщедушных тел работал, молотил неустанно микро-моторчик, вечный двигатель, питаемый каким-то источником неизвестной энергии. Хотя, если подумать, неиссякаемая вроде бы энергия эта с большой долей вероятности проистекала из бурных биохимических процессов в организме, вызванных препаратами типа «экстези».

Один из неугомонных «дрищей», тот, что собирался купить разом всю блинную, подскочил вдруг к девушке-аниматору, изображавшей цыплёнка, и принялся теребить её за костюм в том месте, откуда торчал поролоновый хвостик:

— Ну-ка, что там у нас, под пёрышками?

Подружка «дрища» скривилась презрительно:

— Фи, Гога! Ты у нас, оказывается, ещё и зоофил!

— Х-ха! — веселился тот «дрищ», что повыше. — Зоофил-педофил! Взрослых кур ему мало, на цыплят кидается!

Топтавшийся вблизи парень-аниматор, изображавший медведя, быстренько свинтил куда-то, подальше от приставучих клиентов, трусливо бросив на растерзание мажорам цыплёнка-напарницу.

И в этот момент тот, что был повыше ростом и «подрищее», что ли, оборотил свой взор на Глеба Сергеевича с Потапычем, шагнул к их столику.

Отставной чиновник увидел перед собой его пустые, водянистые глаза, с точечками суженых, словно дырки от гвоздей, зрачков.

— Ну, вы обдолбались в конец, — оттопырив капризно силиконовые губки, затянула плаксиво их разнопёрая, как попугай-какаду, подружка. — Ты-то куда, Дэн! На мужиков потянуло?

— А может, там, под шкурой медвежьей, тоже цыпочка прячется? — нацеливая свои проколотые бельма на Потапыча, предположил «дрищ». — Может, там, как в сказке, под лягушачьей шкуркой — царевна?!

— Э-э… прекрати сейчас же! — попытался урезонить его Глеб Сергеевич, встав на пути мажора. — Не вздумай, парень!

Да куда там! Тот, хоть и дрищ дрищом, а оказался на целую голову выше отставного чиновника, и легко отодвинул его, склонившись над явно удивлённым и заинтригованным всем происходящим Потапычем.

— Ну и шляпка у тебя, сестричка, — загулил мажор, протянув руку. — Дай поносить! А может ты — парень? Ну, тогда извини. Я не по этой части…

— По этой, по этой! — отвлёкшись от девушки-цыплёнка, радостно подхватил его приятель. — Познакомься, Миша! Перед тобою — мой друг, обитающий в городских джунглях. Дикий педрил-гомодрил!

— Ой, Дэн, — осенило подружку. — А давай с него этот костюм снимем. Ты оденешься, сядешь за руль, и мы будем в таком виде по городу рассекать. Прикольненько! Все гибэдэдэшники охренеют!

Тот, которого звали Дэн, панибратски хлопнул Потапыча по плечу.

И тут уж Глеб Сергеевич ничего поделать не мог. Напрасно он тянул изо всех сил за конец проводка, зажатый в ладони. С таким же успехом он мог попытаться остановить железнодорожный локомотив, удерживая его на верёвочке.

Медведь взъярился, рыкнул, вскочил на задние лапы так стремительно, что пластиковый стул под ним, взорвавшись будто, мелкими кусками разлетелся по сторонам, и отвесил мажору такую оплеуху, что тот покатился кубарем, разметав соседние столики. С громоподобным рёвом Потапыч обернул к застывшим в недоумении мажорам клыкастую слюнявую пасть.

— Б-блин… он, кажись, настоящий… — прошептал побелевшими разом губами мажор, что пониже.

А девица заверещала пронзительно.

От страшной участи молодых людей спас раздавшийся в этот миг вой полицейской сирены.

Два патрульных «уазика», возникнув, будто ниоткуда, мигая заполошно красно-синими проблесковыми маячками, пронеслись по проезжей части улицы мимо блинной к автостоянке.

Воспользовавшись минутным замешательством зверя, отвлёкшегося на громкий звук, мажоры, включая и пошатывающегося, выбравшегося из-под опрокинутых столиков приятеля, попрыгали в свой кабриолет, и, взвизгнув шинами, умчались в мгновение ока в противоположную полицейским сторону.

А Глеб Сергеевич остался лицом к лицу с рассвирепевшим, вышедшим из-под контроля медведем.

Больше от страха и отчаянья, чем от хладнокровного мужества, Дымокуров рванул, что было сил, поводок, окорачивая зверя, и тот вдруг, опомнившись словно, подчинился, сел на задние лапы, всё ещё клокоча негодующе горлом. Но, уже конфузливо косясь на своего вожатого — мол, извини, брат, сам же видел — достали!

А между тем события на автостоянке разворачивались таким чередом, в отношении которых у Глеба Сергеевича никаких инструкций небыло.

Из подлетевших к чёрному джипу «уазиков» дружно выкатились фигуры в боевом камуфляже, в касках, бронежилетах, с автоматами наизготовку. Разом распахнули дверцы внедорожника, и мгновение спустя уже волокли Якова, заломив ему руки за спину. А потом привычно и ловко забросили в тёмное, зарешеченное нутро полицейской машины.

Газанув с места и подняв облако пыли, автомобили правоохранителей умчались так же стремительно, как и появились, оставив Дымокурова с Потапычем в полной растерянности.