Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

— В перстне у вас на мизинце, — тихо-тихо ответила Юля, и все в кабинете, включая Кощея, посмотрели на его левую руку и на маленький невзрачный перстенек на ней.

— И что было дальше? — спросил Кощей.

— Она сказала, чтобы я шла к Демьяну. Сказала, что мне не стоит думать обо всем об этом, и что теперь все будет хорошо, будет, как я и мечтала, и мне стоит сосредоточиться на этом.

— А о чем ты мечтала, Юля?

Юля замялась, поймала на себе болезненный взгляд Демьяна и отвела глаза.

— О ребенке от Дёма, — прошептала она почти беззвучно.

— Понятно, — резюмировал Кощей и мигом перестал быть мягким и спокойным, но, кажется, тут же совершенно про нее забыл. — Первым делом нужно найти Злату.

— У меня есть именной поисковый кулон, но он дома, — ответил Демьян.

— Не нужно, у меня есть свой, — отрезал он.

— Сделали после ее пропажи в декабре?

— Он всегда у меня был.

— Но почему вы не воспользовались им тогда?

— Потому что мне нужно было преподать урок вам обоим. Тем более артефакты молчали. Я знал, что с ней все хорошо. Но это не значит, что можно пропадать из дома среди ночи и считать, что поступать так — это в порядке вещей.

Кощей открыл ящик стола, достал карту и заостренный кулон-маятник на длинном кожаном шнурке. Кулон был покрыт резьбой, в которую была аккуратно уложена прядь ярких медных волос. Кощей раскрутил кулон над картой.

— Кош, — подала голос Василиса.

— Она жива, — ответил он, не отрывая взгляда от кулона.

По тому, как Василиса Петровна прикрыла глаза и выдохнула, Юля поняла, что он угадал вопрос. Она чувствовала себя абсолютно лишней в этой комнате, среди этих людей, которые были не совсем людьми и понимали о ситуации куда больше, чем она. Что-то явно случилось со Златой, и скорее всего случилось из-за нее, а единственное, чем она сейчас могла помочь, было не мешать им.

От окна раздался стук. Никто не обратил на это внимания. Юля перевела взгляд на стекло. За ним на подоконнике сидел голубь. К шее его было что-то привязано. Он снова постучал.

— Дем, — тихонько позвала она.

Но Демьян склонился над картой вместе с Кощеем и ее не услышал.

Звать Кощея было страшно. Голубь снова клюнул стекло.

— Василиса Петровна…

Та подняла на нее тяжелый мутный взгляд, и Юле стало так стыдно, что захотелось немедленно покинуть этот дом. Зачем Демьян связался с ней? Она все испортила. От нее всегда всем плохо…

Нужно было просто взять и уйти. Но она не могла этого сделать, пока все не разрешится.

— Там птица, — и Юля кивнула на окно.

Василиса Петровна тоже посмотрела в окно. Прищурилась. Потом быстрым шагом подошла к нему и распахнула, взяла в руки покорно согласившуюся на это птицу и сняла с ее шеи сверток. Птица тут же упорхнула, а мать Демьяна развернула сверток и прочла.

— Кош, — позвала она, — она в Нави у князя Ростислава. Он требует, чтобы ты явился за ней в ближайшее время.

— Дай.

Кощей забрал из рук жены письмо и тоже прочел. Передал Демьяну. Потом перевел взгляд на массивный перстень на большем пальце и что-то прошептал. Перстень озарился красноватым светом.

— Они уже там, — нахмурился Кощей. — Демьян, ты идешь со мной, — решил он. — Василиса... — он взглянул на жену и помедлил секунду, прежде чем закончить. — Злата скоро вернется домой.

А потом подошел к стоящему в кабинете напольному зеркалу, и Юля только сейчас поняла, что оно ничего не отражает. За стеклом клубился мрак. Кощей шагнул в него первым. Демьян повернулся к ней.

— Оставайся здесь, — велел он. — Дом под защитой. Присмотрите с мамой друг за другом.

И тоже ушел.

Просто шагнул во тьму зазеркалья, и его не стало.

Юля ощутила, как подступает истерика. Хотелось рвануть вслед за ним, но она знала, что наткнется лишь на холодную гладь стекла. Василиса Петровна тоже стояла у зеркала и неотрывно смотрела в него. Прошла минута, другая. Потом она отмерла, порывистым шагом дошла до стола Кощея, приложила ладонь к ящику, из которого ее муж до этого достал кулон, и он открылся сам собой. Она порылась там и нашла клубок золотистой нити. Он был совсем небольшим, чуть меньше мяча для тенниса. Василиса Петровна взяла его и закрыла ящик. Снова подошла к зеркалу, и Юля поняла, что сейчас она тоже шагнет в него и пропадет, а она останется здесь одна, в неведении, и все, что ей будет дано — ждать и молиться.

И она сойдет с ума.

Юля сглотнула. За стеклом клубился мрак. Василиса Петровна катала в ладони клубок, и в ее пальцах он сверкал и переливался.

Мать Демьяна тоже была ведьмой.

А она — Юля — была простым человеком.

Чем она могла помочь?

Василиса Петровна подалась вперед, и времени на раздумья не осталось.

Юля кинулась вперед и схватила ее за руку.

— Возьмите меня с собой, — взмолилась она.

— Тебе лучше остаться здесь, — мягко возразила Василиса Петровна. — Там ты только помешаешь. Это опасно.

— Но ведь поэтому вы туда и идете! — воскликнула Юля.

Василиса Петровна подарила ей долгий, оценивающий взгляд. Потом кивнула. Взяла ее за руку, и вместе они шагнули в зазеркалье.

***