Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

Интуиция. Чутье. Вот первое, что воспитывают в боевых магах. Мало поставить руку, научить держать удар и творить пульсары. Если ты не сумеешь вовремя распознать опасность, то не успеешь использовать эти навыки. Про чутье его деда ходили легенды. Клим предпочитал верить, что хотя бы оно перешло к нему по наследству в полном объеме. И периодически он находил подтверждение этой вере.

Но то, что он испытал сейчас, он испытал впервые. «Беги! Беги! БЕГИ!» — вопили инстинкты, которые вообще-то обычно предлагали бить. Где-то совсем рядом была угроза. Опасность. Серьезная. И она приближалась. Куда бежать? А Злата? Он не сдержался, заозирался.

Злата засмеялась. На фоне происходящего ее смех показался Климу форменным издевательством. Он повернулся к ней и открыл рот, чтобы предупредить, но осекся: Злата глядела на него с улыбкой, слегка изогнув бровь, и по ее глазам он прочел, что она знает, что с ним творится, и это ее веселит.

— Успокойся, — попросила она. — Это мой отец. Вы все так на него реагируете, спроси у своего деда.

И она кивнула головой куда-то за его плечо. Клим обернулся. От головного здания Конторы шел мужчина. В его внешности не было ничего страшного. Ничего такого, чем матери пугают непослушных малышей. Так с виду и не отличишь от жителя этого мира. Но это именно от него волной распространялось ощущение угрозы. Мужчина дошел до лавочки и остановился напротив них. Клим поднялся и замер, ощущая, как позорно подкашиваются ноги.

— Представь друга, дочь, — предложил Кощей, внимательно оглядев его.

Злата тоже поднялась.

— Знакомься, папа, это Клим. Старший внук Сокола. Клим, это мой отец — в миру Константин Иосифович.

Кощей кивнул и протянул руку. Волосы на затылке зашевелились от ужаса, но Клим собрался и пожал его ладонь. Силы зазвенели внутри будто хорошо натянутая тетива.

— Приятно познакомиться, молодой человек, — кивнул Кощей, к облегчению Клима разрывая рукопожатие. — Передавай привет деду. Злата, вы разговариваете?

— Уже закончили.

Злата встала рядом с отцом. Они были не похожи совсем и в то же время похожи очень. Без сомнения, Злата унаследовала какие-то черты Кощея: глаза, например, и скулы. Но было и иное: взгляд, осанка и эта усмешка на губах. Ее Злата тоже явно позаимствовала у отца. И если бы кому-нибудь когда-нибудь пришла в голову сумасшедшая идея попытаться представить себе Кощея в женском обличье, то для этого достаточно было бы взглянуть на его дочь.

— Тогда идем, — ответил Кощей.

Он еще раз кивнул ему, и они ушли, скрывшись среди берез.

Клим обессиленно упал на лавочку и позволил себе протяжно выдохнуть. Его потрясывало.

Ну вот, с папой Златы он уже познакомился. И что тому не составит труда стереть его в порошок в случае необходимости, убедился.

Будто мало того, что весь этот мир, кажется, хочет стереть его в порошок... А значит, пусть.

Он сплюнул на землю, а потом поднялся и снова направился в сторону Отдела Безопасности. Для своих тренировочный зал был открыт круглосуточно.

***

В тот же день поздно вечером Злата приготовила чай покрепче и погорячее и отправилась к себе в комнату, стараясь подниматься по лестнице как можно аккуратнее, чтобы не расплескать его из кружки. Дверь в комнату родителей была приоткрыта, и из щели в коридор падал широкий луч света. Он привлек ее внимание. Злата помедлила, а потом сплела вокруг себя кокон из взороотводящих заговоров и подошла ближе. Если бы папа захотел, заметил бы ее в два счета, так что это почти не считалось за подглядывание.

Мама сидела перед зеркалом, а отец стоял сзади и неспешно расчесывал ее волосы деревянным гребнем. Перебирал прядь за прядью.

— Седой, — вдруг сказал отец.

— Выдерни, — отозвалась мама.

— Зачем же, — хмыкнул он. — Мне дорог каждый волос на твоей голове.

Он пропустил его сквозь пальцы, и, когда снова заговорил, Злата расслышала в его голосе удовлетворение.

— Ну, вот и все: снова в строю. Почему ты не делаешь это сама?

— Я не заметила его, — ответила мама. — Ты правда думаешь, что сможешь делать это вечно?

— Посмотрим, — спокойно ответил отец.