Сказка для Алисы

Синтир, в отличие от того же профессора Моргимерта, не относился к посвящённым, и для него Эд был просто старым другом, которого он знал с юности. И друга этого он считал путешественником и просто интересным во всех отношениях человеком.

Учитывая давность их знакомства Эд, чтобы не вызывать лишних вопросов, добавил к своему облику пару морщин.

В доме Синтира уже несколько дней гостила его сестра с тремя детьми: двумя девочками-подростками и мальчиком лет восьми. А за день до появления компании Эда к хозяину приехали и двое его братьев со своими семьями.

Поэтому за ужином собралась довольно большая компания. Застолье прошло весело и непринужденно, и даже Филис Брант, которого представили как военного в отставке, к концу вечера развеселился.

После ужина Синтир Вали-Райн пригласил Эда, Лину и Филиса Бранта на веранду. Был прекрасный летний вечер, и они развалились в плетеных креслах. На небосклоне появлялись первые звёзды.

Глядя на хозяина дома, спокойного и обходительного человека, Лина недоумевала, к чему был весь этот маскарад.

– Скажите, – обратилась она к Синтиру, – а зачем утром вы устроили это представление? И какой из ваших образов настоящий?

Синтир Вали-Райн оценивающе посмотрел на девушку.

– Хороший вопрос, – улыбнулся он. – Думаю, и тот, и другой. Каждому из них – свой черёд.

– И всё же? – не отставала Лина.

– Поддерживаю форму, а то в последнее время стал отвыкать, – ответил Синтир. – Ну и, по правде сказать, люблю смотреть на реакции. Вот вы, к примеру, не скрывали осуждения, я бы даже сказал, отвращения…

Девушка немного смутилась.

– Ну, просто я не очень люблю такие слова, как «детка», и когда в меня тычут пальцем, – ответила она.

Синтир снова улыбнулся.

– Видели бы вы моих фанатов… До сих пор не пойму, они больше любят меня или ненавидят. Хотя, сказать по правде, я чувствую, что популярность моя потихоньку идёт на спад. У нового поколения уже новые кумиры… Так что надо выдумать что-нибудь эдакое, – он почесал подбородок. – Очередную драку в эфире устроить, что ли… с женщиной? Или пьяным справить где нужду? А то с сюжетами я немного выдохся…

Лина смотрела на него во все глаза.

– Вы серьёзно? – спросила она. – Вы, вроде интеллигентный человек, готовы на такое ради денег?!

– А что поделать! – ответил он. – Это единственный способ для меня хорошо зарабатывать…

– Вы, конечно, не обижайтесь, – ответила Лина, – но я бы не стала ради денег переступать через себя и устраивать такое… Ни за что на свете!

Филис Брант заерзал на стуле, а Эд, который улыбался во весь рот, произнёс:

– Все свои гонорары Синтир тратит на благотворительность… Себе же оставляет самую малость…

Лина переводила удивлённый взгляд с одного на другого.

– Я заметил чек на журнальном столике, – в свою очередь произнёс Филис Брант, – он был предназначен для приюта. Я сам вырос в приюте, и уважаю такое. Поэтому мне стало не так важно, как он нас встретил… Да и в людях я вроде неплохо разбираюсь, поэтому сразу сообразил, что здесь что-то не так…

– Теряю форму, – усмехнулся Синтир Вали-Райн.

– Нет, друг мой, – возразил Эд, – полагаю, что именно на этом и держится твоя популярность. Многие понимают: что-то не так, вот и пытаются разгадать эту загадку… Я же тебе говорил…

– Кстати, это он мне посоветовал, – Синтир кивнул в сторону Эда.

Как поняла Лина, всё, что было у Синтира Вали-Райна – этот самый особняк, да шикарный эксклюзивный лимузин. А всё остальное, включая предметы искусства, украшения и тому подобное, было лишь дешёвой бутафорией. Впрочем, и эти слухи становились предметом жарких споров, привлекая к его персоне ещё больше внимания.

Все его скандальные выходки были постановкой, а за громкими приобретениями: островами, замками и яхтами скрывались ловкие трюки, в которых ему помогали верные друзья из числа журналистов, торговцев недвижимостью, знатоков искусства, бизнесменов…

Гонорары его и впрямь можно было назвать заоблачными, но они, как и сказал Эд, почти полностью шли на благотворительность.

Лина была поражена. Теперь она смотрела на хозяина дома с нескрываемым уважением.

– Я же не виноват, что публике нужна вся эта мишура? – пожимал плечами Синтир. – Да ещё тот бред, что я пишу и снимаю… Они находят в этом какую-то подоплеку, какой-то глубокий смысл, какой-то протест… А ведь на заре своей карьеры я пытался по-другому, но не имел успеха…

Синтир рассказал, что его первая книга, которая вышла в мягком дешёвом переплёте, была чиста, наивна и сентиментальна. И осмеяна. Над именем, которым он тогда представился, подтрунивали до сих пор, приводя его как пример бездарности и «розовых слюней».

– Как я хотел тогда понять, что не так, – говорил он Лине. – Увидеть, что в этом такого бездарного, понять, почему это дилетантство… Ведь это означало бы, что я уже поднялся на ступеньку выше… Но тогда, как я ни старался, я этого не видел… Собственное творение казалось мне не таким уж и плохим. Ну да, оно было несовершенно, но всё же, как я полагал, не заслуживало такого отношения. Это потом, спустя много лет, я перечитал его с улыбкой…