Сказка – ложь…

Слуги тотчас поспешили исполнить его распоряжение: не успела я и глазом моргнуть, меня уже закутали в тёплое, поднесли с поклоном полный мех да вдобавок ещё сыр и хлеб. Я с глубокой благодарностью приняла подношение, от всего сердца и со всей обходительностью пожелав добра благородному господину и процветания его землям. Всё это произнесла я на том книжном наречии, коим писаны учёные книги в монастырских архивах, а также и те, что ни один монах под страхом смерти в руки не возьмёт.

Тибион был весьма удивлён, услышав столь учтивые речи от той, кто находился в таком жалком положении. Заинтригованный донельзя, король сам пожелал беседовать с незнакомкой. Невзирая на недовольство и подозрительность своих спутников, спешился и подошёл ко мне, присел напротив, прямо на траву, заговорил как с равной. Я же стыдливо потупила взгляд и рассказала ему, как могла коротко, печальнейшую из историй. Что пришлось мне оставить родные края из-за предательства, злого заговора да мятежа, что враги мои схватили и казнили единственную оставшуюся у меня родную душу и теперь я вынуждена скитаться по свету горькой сиротою, что прибыла я в эти земли в поисках укрытия, но вместо того угодила в плен к угрюмому старику-королю с чёрной птицей на гербе, потеряв при том последнего своего защитника, и лишь чудом сумела спастись сегодня благодаря Божьему промыслу да оплошности остолопа-охранника, позабывшего закрепить как следует мою цепь в повозке. Поведав всё это красавцу-королю, я тихо прибавила, как бесконечно благодарна ему за оказанную помощь и милосердие. А также, что каждый день своих мытарств я всем сердцем надеялась повстречать кого-то отважного да благородного, кто сумел бы оградить меня, слабую женщину, от зла и поругания. Закончив свою речь, я приподняла ресницы, и глаза мои встретились наконец с глазами Тибиона, полными влаги.

Солнце к тому времени подсушило мои волосы, так что они засияли золотым ореолом вокруг бледного исхудавшего лица, на щеках моих от вина и волнения заиграл лихорадочный яркий румянец, в общем, добрый король увидал именно то, чего отчаянно жаждал: прекрасную деву, угодившую в беду. Нежное невинное создание, что ищет защиты. Сами понимаете, я его разубеждать не стала. Защита мне и впрямь была очень кстати.

Нужно ли описывать, что было дальше?

Да, приятель, ты, в общем, прав, хоть мог бы при даме выразиться и поизящней!

Совершенно заворожённый, Тибион там же, на берегу, пообещал мне всяческое своё покровительство и уверил в безупречной чистоте намерений. А после призвал самых верных своих людей да отдал им приказ сопроводить меня в его замок, где должны были они от его имени распорядиться принимать меня как дорогую гостью, обеспечить всем необходимым и охранять от малейших опасностей до его возвращения. В случае же, если провидение решит отдать победу в битве ненавистному противнику, они, верные друзья Тибиона, должны доставить благородную гостью, меня то есть, вместе с его единственной дочерью ко двору его брата – короля соседних земель, дабы передать уже под опеку тому.

Слушая эти речи, могла ли я не проникнуться к нему самой искренней симпатией и благодарностью?! Однако, трезво оценив численность его войска, я также не могла не понимать, что без посторонней помощи красавцу Тибиону против армии старикана не выстоять. Даже после того, как я знатно перепугала ту, явившись в образе предвестницы смерти.

Нужно было срочно предпринимать что-то ещё, иначе мой добрый покровитель и впрямь рисковал не вернуться из своего похода. Однако не колдовать же мне было прямо в седле, да ещё при его достойных приближённых! Нет, в тех местах тогда повсюду уже заправляли церковники, малейшая тень колдовства на репутации – и всё, не видать мне больше красавца-короля! А то и впрямь можно было оказаться на цепи, да не в повозке, а в каменном мешке… Пришлось выкручиваться на ходу.

Для начала я снова рассыпалась в благодарностях, не уставая восхвалять доброту и благородство своего спасителя. Когда же он совсем растаял, скромно добавила, что уверена в нём, поскольку не далее как прошлой ночью видела, дескать, во сне саму божественную деву, столь почитаемую в тех краях. Она, мол, провела меня, сонную, по облакам над полем сражения, где я своими глазами смогла разглядеть, как храбрый воин под алым стягом с золотым зверем громит армию старого короля и как с позором бегут враги от его меча. Ныне же, повстречав героя своей грёзы во плоти, я уверена, что тот сон был предзнаменованием как нашей встречи, так и блистательного его триумфа!

Услышав это, Тибион очень обрадовался и позвал сопровождавшего войско аббата, дабы я повторила и для того свой чудесный сон. Пришлось напустить на себя ещё большую кротость, но, к счастью, королевский монах оказался из тех, кто копьём владел лучше, чем грамотой. Он выслушал мой рассказ, коротко кивнул да подтвердил королю, что я, без сомнения, права в толковании ночного видения и сон мой обещает им победу.