Сказка – ложь…

Что было делать бедной служанке? Она от испуга совсем растерялась. Но вспомнила-таки бабкины рассказы, выскочила во двор, метнулась туда, сюда, увидала у конюшни приготовленные для лошадей подковы, схватила одну и скорей обратно. Только приблизилась она к принцессе с холодным железом, та тут же выплюнула вымя, вскинулась, зашипела, как рассерженная кошка. Тут бы служанке и припечатать отродье, да только выронила она подкову из дрожащих рук. Хотела поднять, но не успела. С жутким воем прыгнула на неё маленькая принцесса, а у самой пальцы что когти! Служанка и охнуть не успела, как та разодрала на ней платье до пояса, приникла к груди младенческим ртом, полным мелких, острых, как иглы, зубов. Тут несчастная и решила, что ей конец пришёл. Только и сумела тогда она, до смерти перепуганная, что осенить себя символом веры, да и упала на пол почти без чувств. И ведь так удачно упала, в аккурат ладонью на обронённое железо! Ну и, не будь дура, сцапала поскорей подкову, да и ткнула не глядя в мучительницу. Та враз и отстала!

Заплакала принцесса обиженно, закричала, да и бочком, бочком воротилась в свои пелёнки. Улеглась там – ни дать ни взять маленький ангелок, только на плече, там, где коснулось кожи холодное железо, пятно осталось, будто от ожога.

Не помня себя от ужаса, кинулась служанка прочь и из коровника, и с королевского двора. Бежала, пока не скрылись из виду башни замка, а потом ещё дальше, пока совсем не подкосились от усталости ноги. Так и нашли её сёстры-монахини – в окровавленной рваной одежде, обессиленную, трясущуюся да совершенно седую. С той поры она у них и прижилась. Ни разу больше не ступила за монастырские стены. И никому до меня не рассказывала, что случилось с ней в тот далёкий день.

А? Что говоришь, милый? Да уж, какие только страсти на свете не приключаются! А потому каждый, кто задумает связаться с Добрым Народом, должен сперва сто раз подумать. С этим племенем до беды дошутиться недолго! Да не только на свою голову можно напасти навлечь, достанется, как пить дать, и другим, тем, кто окажется рядом.

В общем, монастырь я покидала в самых мрачных думах. Худшие мои подозрения касательно падчерицы не только подтвердились, всё оказалось куда как серьёзнее, нежели я поначалу предполагала. Как же я жалела тогда, что лишилась своих магических книг! Уж в них наверняка бы нашлось и подробное описание существа, с коим мне приходилось иметь дело, и верное средство управиться с ним. Однако печалься не печалься, а лишившись коровы, не вернёшь и её молока. Приходилось выкручиваться с тем, что есть. Так что, вернувшись в замок, первым делом я заперлась в своих покоях и достала со дна сундука самое ценное сокровище – волшебное Зеркало.

Да, конечно, мне удалось его сохранить! Я разве не говорила? Вот ведь дырявая на старости лет голова… Совсем никудышной память становится! Нет, я его ещё ночью накануне встречи с королями-противниками закопала в тайном месте у реки. Как все волнения поулеглись, я за ним тотчас вернулась. Оно мне и помогло служанку-монахиню найти.

В общем, заперлась я с Зеркалом наедине. Произнесла положенные слова, накормила его положенной долей крови, да и стала спрашивать совета: какой беды от падчерицы ждать? Как мне с нею теперь быть? Скажу вам честно, ответы мне не понравились. По всему выходило, что нынче тварь свою сущность прячет, так как пока слаба, растёт ещё. Всего лишь раз она сорвалась, семь лет назад, со служанкой, да и то потому, что слишком голодна была, ну и зла оттого без меры, а с той поры больше ни-ни. Это означало, что нечего и мечтать разоблачить её прямо. Да и потом, мой муж – её отец – так свою дочурку обожал, что нипочём бы мне не поверил. Можно, конечно, было отвезти его к старухе в монастырь, убедить ту показать свои шрамы, да хоть бы и заставить, если придётся… Но я уже довольно знала Тибиона и его привязанность к девчонке. Да если бы она у него на глазах половине двора головы пооткусывала, он бы и тогда усомнился в её виновности! Мне же, кроме свидетельств полоумной бывшей служанки, предъявить, увы, было нечего.

Зеркало утверждало, что истинная сущность отродья проявится, едва отроковица войдёт в пору зрелости. Тут уж дальше прятаться у неё не выйдет, да и надобности в том более не будет, поскольку мощь её возрастёт безмерно, и справиться с ней тогда мало кому из смертных будет под силу. Если таковой смельчак вообще найдётся.

Этого допустить никак было нельзя! Представляете, на что может быть способна такая тварь, если она, ко всему прочему, усядется на троне? Вот-вот!

По уму, девчонку стоило бы вовсе устранить, да поскорее.