Сказка о хитром жреце и глупом короле

— Ее сочинил один мой друг, — ответил Альвион и снова заиграл. На сей раз это была известная песня про потерянного верблюда. Потом — про «игристое вино». После нее Альвион прервался и, сказав «Ах да, как же я мог забыть!», отпил вина, налитого в чашу. Потом снова заиграл — уже не песню, а просто мелодию. Амети слушал как завороженный: временами слух его улавливал знакомые с детства мотивы, переплетенные с музыкой, которой жрец не знал названия. Больше всего она походила на тот напиток, который Нимрихиль хранил в серебряной фляжке.

Следопыт играл довольно долго. Потом, снова пригубив вина, запел боевую песню. Амети насторожился — песня была на языке юга, но в ней неуловимо звенело чеканное серебро языка Морского Народа:

Я из племени сильных, из ветви с горячею кровью…

И неожиданно из темноты Альвиону ответил чей-то голос:

И звезда моя блещет, на стражу придя к изголовью.

Альвион поспешно отложил инструмент и вскочил на ноги:

— Ну наконец-то! Я уже все пальцы стер о струны! — и следопыт раскрыл объятия навстречу пришельцу. — Привет, Кузнец!

— Suilad, Haldar! — поздоровался, поднявшись на ноги, Арундэль.

— Да ты совсем не удивился! — воскликнул с улыбкой следопыт, обращаясь к Арундэлю.

— Я догадался, когда ты запел «Прохладу уст», — ответил Арундэль Нимрихилю и тоже обнял пришельца. — Здравствуй. Страшно рад видеть тебя живым и здоровым.

— А уж я-то как рад видеть вас в целости и сохранности! — ответил пришелец, в свою очередь обнимая нумэнорцев. — Здравствуйте, братья!

Амети изумленно глазел на ночного гостя: сверху на нем была серая джубба, между полами которой, однако, проглядывало роскошное, красное с золотой вышивкой, одеяние. Пришелец опустил свой черно-белый шэл на плечи, и в свете костра Амети ясно разглядел точеные черты его смуглого темноглазого лица. Пришелец был ростом с Альвиона, ниже Арундэля.

Амети никак не мог понять, почему гордые нумэнорцы рады этому южанину как родному брату. Но когда все трое сели к огню, заговорив на языке Морского Народа, жреца вдруг осенило: третий тоже был нумэнорец, тот самый, которого так долго и безуспешно разыскивал Дхарин, рубя головы направо и налево, умбарский резидент в Дальнем Хараде, колдун из Морского Народа.

Пока пораженный Амети приходил в себя, про него вспомнил следопыт:

— А это наш третий, — обратился он к гостю на языке харадрим, — который сто монет за голову, жрец Храма Скарабея. Его зовут Амети. Без него бы ничего не вышло.

Гость вежливо склонил голову:

— Да осенит тебя благодать Златого! Спаситель моих друзей — мой друг, а благодарность моя да не сякнет, как вино благородной лозы.

Амети зарделся, как девица:

— Радость встречи для твоего ничтожного слуги — как восход Солнца.

Только гость собрался продолжить обмен любезностями, как вмешался Нимрихиль:

— Слушай, Амети, не отнесешь ли ты лютню хозяевам? Посиди там и развлекись с народом, а мы пока побеседуем.

Амети безропотно встал, взял лютню и отправился к костру, мерцавшему в отдалении ниже по склону. Халдар изумленно смотрел ему вслед:

— Поразительно! Ты и в самом деле настолько доверяешь ему?

Альвион пожал плечами, разливая из бурдюка вино по простым глиняным чашам:

— Так получилось. Амети не раз мог предать нас с величайшей выгодой для себя. И не сделал этого. Я думаю, мы можем доверять ему.

— Я понимаю. Как я только не ломал голову, пытаясь понять, чего может быть общего между вами и жрецом Скарабея… Где ты его взял, рыжий? Или нет, расскажите мне все с самого начала. За каким рухом Арундэля понесло в Харад?

— Я ехал на встречу с твоим связным.

Халдар нахмурился:

— Но я никого не посылал, это было слишком опасно.

Арундэль кивнул:

— Понятно. Значит, это была ловушка. Я подозревал, но мы очень беспокоились за тебя, а мальчик-посланец не лгал… Должно быть, его обманули. Теперь Дхарин точно знает, что где-то у него сидит человек из Умбара.

Халдар поморщился, отпивая вино:

— Он уже давно знает. Сам мне говорил, как раз тогда, когда тебя поймали.

Альвион присвистнул:

— Ах, ну да, ты же у нас теперь Дэнна, Защитник Юга! Чуть ли не второй человек после короля… Как тебя угораздило очутиться в фаворе у этой кровавой собаки?

Халдар снова поморщился:

— Не обижай собак сравнением с этим…. с этим нечеловеком. Пересажав свой предыдущий диван, он решил, что ему нужны верные и преданные люди. Сначала он назначил меня Защитником Юга, потом таскал в подземелья, чтобы я присутствовал при пытках.

Халдар с силой сжал виски, лицо его заострилось и потемнело:

— Каждый раз боялся увидеть там Арундэля, но не могу сказать, что смотреть, как пытают какого-нибудь несчастного взяточника, было легче.

— Эгнор сказал, что ты можешь вернуться, — негромко произнес Арундэль.

Халдар молча поднял на него глаза.

— Кажется, уже и до него дошло, что собой представляет наша снулая золотая рыбка, — проворчал Альвион.

Все трое помолчали. Альвион подкинул в костер еще куст верблюжьей колючки:

— Все могу понять, одного не понимаю: почему Арундэля увезли в Храм Скарабея.