Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)

Его рука легла на заднюю поверхность её бедра и начала двигаться вверх, поднимая блестящую накидку, проходясь ладонью по гладкой материи платья на ягодицах и выше. Это словно был шприц с адреналином прямо в кожу, поэтому Гермиона вдохнула, концентрируясь на его руке. Поднявшись достаточно высоко, Малфой легко надавил на её поясницу.

— Прогнись, — велел он.

Она делала то, что парень велел, словно болванчик. Интересно, сколько раз Малфою пришлось бы повторить, если бы ему вдруг захотелось, чтобы Гермиона шагнула с астрономической башни? Она могла поклясться, что ни разу. Его воздействие на неё нужно исследовать с научной точки зрения, потому что оно было абсолютно ненормальным.

Малфой вложил кий ей в ладони, поворачивая её руки так, как нужно. Нагнувшись, его тело в точности повторило изгиб девушки, и такие движения в последнюю очередь навевали ей мысли о бильярде. Малфой делал это специально, бесспорно. Но… пусть. На секунду, пусть.

Малфой слегка дотронулся до её шеи, и она закрыла глаза. Касание было слишком мимолётным, он просто задел кожу, когда перебрасывал волосы девушки на одно плечо.

— Мне больше нравятся кудрявые, — вдруг сказал Малфой.

Гермиона чувствовала, как потеют её ладони, потому что кий стало трудно удерживать, но она просто оказалась в магии момента. Зачем он это делает?

— Поставь пальцы вот так, как треногу, — прошептал Малфой ей на ухо и помог сделать нужную стойку из пальцев на зелёном полотне. — Умница. Расслабь руку, — он легко похлопал девушку по локтю, — она должна быть плавной. Когда бьёшь, делай это расслабленно.

— Хорошо, — голос девушки звучал как из-под колпака.

— Отводи руку в сторону, но не сильно. Ты бьёшь кистью, а не предплечьем, — Гермиона знала, что Малфой чувствует мурашки на её коже, но этой мысли не хватило, чтобы образумить себя. — Вот так.

Малфой отвёл руку гриффиндорки и ударил по ближайшему шару, который стукнулся о соседа и плавно загнал его в лузу. Будто это было самой лёгкой вещью в мире. Кий выскользнул из её рук, упав на поверхность игрального стола, и сбил пару шаров, которые откатились к краю. Слизеринец прочертил кончиком носа линию по шее Гермионы, заставляя девушку сжать руки в кулаки, чтобы вспомнить, где они находятся.

— Д-Драко… — выдохнула она, но это было слишком тихо и больше похоже на стон, чем на предупреждение. — Драко, что ты делаешь?

— Учу тебя играть, разве мы это не выяснили в начале?

Его дыхание пахло огневиски и черникой. Правая рука парня опустилась ниже, наплевав на бильярдную стойку, и сжала её ягодицу поверх платья.

— Драко, нас увидят твои друзья… — пробормотала Гермиона, наблюдая за тем, как пляшут тени в арке и меняется музыка, будто в той комнате кто-то не мог наиграться с приёмником.

— Ты за моих друзей не переживай, Грейнджер, — пробормотал Малфой, немного потянув волосы на затылке девушки на себя.

Гермиона чувствовала, как реальность потихоньку ускользает из её зрачков, и все ощущения мира концентрируются на его руках, которые бродят по телу, как будто так и нужно — совершенно беззастенчиво. Словно Малфой знает, что она поддастся. Расслабится, если надавить на нужные точки. Взрыв хохота из соседней комнаты заставил Гермиону открыть глаза.

— Виктор, — прохрипела она, отталкиваясь ладонями от стола, чтобы выпрямиться. — Я с Виктором…

— Ты с Виктором? Как забавно, Грейнджер, — девушка услышала, как его тон вмиг перестал быть похожим на тягучий мёд, окрасившись в чёрную ледяную крошку. Малфой повернул её к себе лицом и хмыкнул. — Подумала уже над тем, как сымитировать для него девственность? Чтоб его мечты о твоей непорочности не разбились о скалы реальности.

Эти слова были словно пощечина. Быстрая, хлёсткая, оставившая красный след, который ещё долго потом будет алеть. Жаль, что только словами. Потому что пятерню на коже гораздо легче свести, чем этот тон. Гермиона отступила, шокированная ядом в его голосе.

— Ну, знаешь, ты прав, — собралась она, сжав зубы. — Я всё ещё преисполнена веры получить оценку лучше, чем ниже ожидаемого.

Когда девушка огрызнулась, Виктор появился на пороге с двумя лимонадами и с сосредоточенно-хмурым выражением лица. Она натянула на себя улыбку и подошла к нему, игнорируя Малфоя.

— Спасибо большое, пойдём, здесь стало душно, — сказала Гермиона, забрав один из стаканов у дурмстранговца, взяла его за руку и потащила прочь.

Просто немыслимо. Это был Малфой — тот, кто сказал, что для него та ночь ничего не значила. Это был он — тот, кто провёл чёткую линию разделения. Это был Драко Малфой — тот, кто не смотрел на неё ни разу после разговора в библиотеке. Он являлся единственным начальником её эмоций, чьему повелению они всегда беспрекословно подчинялись. Истерика, паника, радость, бабочки, ярость. Для Малфоя — это просто игра. Он был тем, кто мог заставить Гермиону почувствовать что угодно. Сделать её безумно счастливой. Мог. Но не хотел.