Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)

Газета уже лежала на подоконнике. Гермиона заметила, что несколько совиных печенек исчезло, так что девушка закрыла окно и открыла газету, жадно бегая глазами по строкам.

Новая ткань для мантий… Издательство перевыпустит учебники по Зельям для второкурсников… Илоиза Селвин разводится с четвёртым мужем… Тонны ненужной дребедени и ничего стоящего.

Гермиона смотрела новости с родителями каждый вечер и терпеливо ждала упоминаний о том, что могло быть странным или подозрительным. Очень часто магглам даётся информация о каком-то событии, если оно достаточно серьёзное, как было с побегом Сириуса, когда он считался убийцей. Но даже в маггловских новостях, куда не дотягивалась слепая, но крепкая рука Фаджа, не желавшего видеть правду, ничего не происходило. Гермиона не ждала чего-то от Пророка, в котором даже окончание Турнира было отпиской из двух строчек, но отсутствие чего-либо в мире вообще вызывало подозрения.

Садясь перед экраном телевизора каждый вечер, Грейнджер даже не знала, что страшнее: услышать, наконец, о чём-то действительно пугающем или в очередной раз убедиться в том, что всё тихо. Ведь во втором случае это бы значило, что у Волдеморта свой план. И скорее всего, он строится на том, чтобы убедить весь волшебный мир, который несомненно будет осведомлён посредством передачи информации от детей к родителям, что у Гарри просто проблемы с головой, и все произошедшее — неправда. Ведь это простейшее правило: в одиночку мы слабы. И так Волдеморт планировал ослабить Поттера.

Гермиона яростно выбросила газету в урну, оставив на бумаге мелкие створки от ногтей. Картинки на ней не двигались, так как в подписке она указала это в примечаниях — специальный тираж для распространения среди маггловских общин, но на всякий случай девушка задвинула урну под письменный стол.

Посмотрев на часы, Гермиона цокнула языком и, будучи до сих пор раздражённой, подошла к тумбочке. Три чайные ложки. Те лекарства, которые ей выписала мисс Токинс, едва ли помогали. Возможно, они могли немного приглушить её тревожность, но чёрта с два они как-то влияли на кошмары.

Иногда, просыпаясь ночью от собственных криков и рук матери, которые трясли её за плечи, Гермиона хотела взять в руки пергамент и написать слёзное письмо Макгонагалл, Помфри, самому Дамблдору. Хоть кому-нибудь, чтобы её снабдили трёхмесячным запасом зелий. Но она знала, что волшебные лекарства вызывают привыкание в той же корреляции, какое воздействие они имеют по сравнению с маггловскими. Только это останавливало её каждый раз. Так что ещё одна причина была в пересматривании новостей до позднего времени — не идти в постель как можно дольше.

Гермиона взяла в руки плеер и засунула наушники в уши, садясь на кровать и опираясь спиной о стену. Пальцы быстро переключали треки в поисках чего-то подходящего. Гермиона испробовала все способы: спать днём, под музыку, с включенным светом… Но ужасы в её голове не боялись электричества или громких битов. Они будто были неубиваемы.

Девушка зажмурилась, слыша, как нарастает мелодия в ушах. В последнее время все вещи, которые являлись синонимами к слову «бессмертие», порождали мурашки жути в её голове.

Она посмотрела на календарь, висевший над домашним цветком, который перетащила в комнату мама, вычитав где-то, что это помогает сну. Только если фикусы были чем-то вроде маггловского ловца сновидений.

Через два дня должны прибыть письма от Гарри с Роном. Друзья пытались переписываться, не упоминая никаких деталей, на случай, если письмо попадёт не в те руки, но делали это часто, просто чтобы получить поддержку. Даже Рон, который терпеть не мог переписываться, каждую неделю присылал ей пергамент. И все эти заковыристые линии чернилами от мальчиков дарили Гермионе какое-то состояние спокойствия, пусть и до наступления ночи.

Девушка открыла глаза, когда сквозняк прошёлся по её голым ногам, сообщая об открывшейся двери.

— Что? — переспросила Гермиона, вытащив наушник, когда увидела, что мама что-то ей говорит.

— К тебе пришёл какой-то мальчик, — улыбнулась она.

Гермиона подняла брови, пытаясь понять, говорила ли её мать буквально. Она переживала за дочь.

Несколько раз, стоя в коридоре, Грейнджер слышала, как родители говорили о том, что лучше бы она осталась в обычной школе, что это до добра не доведёт. Следующим утром девушке пришлось сразу же оборвать такие мысли. Она не принадлежала к этому миру, так что ей не хотелось бы, чтобы родители строили по этому поводу свои теории. Гермиона считала дни до момента, когда сможет отправиться в Нору и больше не тревожить их. Притворяться, что всё хорошо по переписке было гораздо легче.

— Мальчик? — шестерёнки в голове гриффиндорки вращались, пытаясь вспомнить её знакомых.