Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)

— К твоему сведению, я тоже не особо горю желанием находиться в твоей компании сейчас, — Гермиона обхватила себя руками, мысленно закрываясь.

Когда в воздухе показался клочок пергамента, Драко раскрыл его таким резким движением, что она испугалась, что он разорвёт его надвое. И тогда что? Они будут сидеть здесь вечно? Какая нелепость. Но уставший мозг уже просто не выдерживал напряжения, а ему ещё столько предстояло выдержать.

Прочитав написанное, Драко засмеялся, как сумасшедший, качая головой. Грейнджер сглотнула, не понимая, как реагировать на такое неадекватное поведение. На какой-то миг ей показалось, что всё обойдётся, потому что смех — это ведь хорошо, верно? Но в следующую секунду Малфой с такой силой саданул кулаком по стене возле неё, что Гермиона вскрикнула от неожиданности. Где-то на задворках сознания пронеслась мысль о том, услышали ли это люди, сидящие в соседней комнате, но она быстро угасла, будто отдав всё бешеное свечение глазам Малфоя.

— Скажи, Грейнджер, какого хера ты вообще притащилась сюда? — он дышал так глубоко, что в другой ситуации она бы озаботилась запасами кислорода в такой мелкой комнатушке. — Сидела бы вместе со своими кретинами в норе и зубрила бы свои книжечки, которые ты так любишь.

— Малфой, что… — ей смертельно хотелось отодвинутся, но двигаться едва ли было куда.

Сколько уже прошло? Час?

— А теперь подавись этим, — он сунул ей в руку листок, умудрившись таким простым движением сделать больно.

Гермионе пришлось приложить усилие, чтобы аккуратно развернуть скомканный пергамент. И лучше бы она этого не делала. Лучше бы трансфигурировала чёртов светильник в пламя и сожгла листик в нём. «Поцелуй». Такое маленькое короткое слово, даже десяти букв нет, а какую огромную волну ужаса оно вызвало.

— В смысле «поцелуй»? — спросила Гермиона, всё ещё ожидая, что она что-то недопонимала в игре.

Малфой посмотрел на неё как на идиотку. Она была почти уверена, что слышит хруст своих костей в его мыслях.

— Сука, от тебя одни только проблемы, — произнёс Драко еле слышно, даже не смотря в лицо.

— Нет, мы же… мы же можем просто… ну, знаешь, постоять? — Гермиона попятилась в другой конец. — Семь минут пройдут быстро, и мы сможем…

— В эту игру играют даже дети, неужели непонятно, что хренова дверь не откроется, пока задание не будет сделано? — крикнул Малфой, а потом понимание отразилось в его глазах. — Ах да, это ведь магическая игра. Как я мог забыть.

Он отвернулся, и Гермиона уставилась в его спину.

— Л-ладно, — согласилась она, чувствуя, что у неё не остаётся сил для ответных колкостей. Девушку будто перемололи в фарш. — Тогда, может, в щечку? Ну, это ведь тоже считается за… Малфой?

Гриффиндорка вновь увидела его лицо, когда он сделал два шага вперёд. И в таком чулане это было целых два шага.

— Малфой, что ты…

— Заткнись, Грейнджер, — рыкнул он, едва держа себя в руках.

Драко оказался достаточно близко, чтобы она заметила, как напряглись вены на его руке, когда немного опустила глаза, смотря пониже плеча. Её ресницы вздрогнули, возвращаясь к лицу слизеринца: злому, холодному. Вдруг эмоции в его глазах сменились на другие, необычные. Он смотрел на неё как на незнакомку: изучающе, осматривая лицо так, будто раньше никогда не замечал. Потому что они никогда не видели друг друга так близко.

Гермиона могла встать на носочки и убрать тёмную упавшую ресницу с его щеки. И это показалось таким из ряда вон выходящим: упавшая ресница. Будто до этого момента девушка вообще не думала, что Малфой человек, у которого могут быть такие вот неидеальности. От него пахло какой-то странной помесью табачной вишни и свежести. Странный аромат, Гермиона привыкла, что парни обычно пахнут так, как пахнут все мужские гели для душа — одинаково.

Он упёрся двумя ладонями по бокам от неё, продолжая смотреть.

— Малфой, мы… — Грейнджер понятия не имела, что хотела сказать.

Просто нужно было как-то оттянуть момент. Нужно было что-то сделать. Нужно было, чтобы кто-то внезапно сюда ворвался и прекратил это, потому что… ей внезапно стало интересно, что скрывается за этим наигранным хитрым прищуром и острыми скулами.

— Замри, Грейнджер, просто… замри.

Гермиона ненавидела, когда ей приказывали, но сейчас не смогла бы двинуться, даже если бы приложила всевозможные усилия.

Её тело оцепенело. А потом… наверное, потеряло целостность. Потому что по-другому быть не могло. Его губы были прохладными. Как он умудрился, при такой жаре? Будто у слизеринца был свой датчик терморегуляции, как у холоднокровных. Его губы едва касались её. Едва-едва, словно всё ещё размышляя. Гермиона больше не могла сдерживать дыхание, боясь, что потеряет сознание, и выдохнула, чувствуя, как странное, непонятное желание раскручивается внутри словно волчок.

Драко прикоснулся и замер, вроде бы ожидая. Прислушиваясь. Похоже, мир должен был рухнуть или что-то вроде. Но было так тихо, что Гермиона была уверена, он слышал, как стучит её сердце.