Сказка про наследство. Главы 1-9

– Бывай! управляйся со свободой, как хочешь… И многие того… Васыр воспрянул – без нагоняев сверху, без директив, инспекций, совещаний. Проживем! сами с усами – с рыжими ушами и лапами. Возгордился и даже на друга Щапова Владимира Игнатьевича свысока взирал – дескать, КПСС распустили, ты кто теперь? Рано Васыр распушил рыжую шерсть. Помощь Щапова заводу потребовалась. Случалось, Владимир Игнатьевич очень выручал. В качестве не секретаря горкома – главы нашей администрации. Если ты умный человек, то на любой должности умный… Что действительно важно – над тем мой начальник Вениамин Игоревич размышлял на слишком грустный лад. И мне пытался втолковать. Жаль, я не прислушался. Имбрякин же прирожденный технарь – логика и чутье закономерностей срабатывало. Он говорил:

– Как же так? У нас в стране единый народохозяйственный механизм. Звенья сцеплены жестоко. Если выбить одно, то танк встанет – не поедут гусеницы дальше.

– Что за танк? – спрашиваю. – Ты чего, Вениамин Игоревич? Мир у нас – танков не надо. Мы сейчас со всеми попробуем договориться. Повинимся и попросим принять нас в компанию. Пообещаем хорошо себя вести.

– Дурачок ты, Килька! – это я, значит. – Мы представляли собой отдельную немалую силу. И отдельную страну. Весь соцлагерь – ракушки на теле кита. Мы сами возникли, сами развивались и огромную цену заплатили. Свои заводы и фабрики, целые города построили – сначала даже руками и лопатами. Колоссальная работа сделана. Произведена настройка системы – и даже тонкая. Система работала, кормила страну – точнее, мы себя кормили. Зато теперь все рушим как позорное тоталитарное наследство. Какой смысл? Кому прекрасными показаться хотим, что эдакие подарки дарим? Для кого подарки, а для нас нажито тяжким трудом – потом и кровью – буквально кровью! На гору путь труден – эвон заберись на Пятибок-гору! – вниз же покатиться легче легкого…

– Бедняга Имбрякин насквозь видел – под землей ворпаней. Он говорил:

«Наша система создана под наши нужды. Не роскошные, но жизненно необходимые. Если смотреть под другим углом, то многое не нужно, даже чрезмерно. Совершенно ненужный и дорогой ресурсный запас. Цель нашего производства может быть различной – даже волюнтаристской, прекраснодушной или впрямь общественно полезной – что угодно, но не извлечение прибыли. В другой ситуации, сколько заводов и фабрик станут лишними, масса народа ненужной. Это бесчеловечно, жестоко. Чуждо. Это даже не по-ворпаньи… Возьмем тылвинские пресс-ножницы. Да, не инклюзивный продукт. Маленький завод встроен в систему. Мы делаем свои ножницы, поставляем смежникам, зарабатываем себе и всей Утылве. Естественно, на мировом рынке найдутся лучшие предложения – дешевле, современней, с превосходными характеристиками. Законы рынка! Но функционально те же ножницы. Назначение – резать… Да, выгодней закупать извне, а ТыМЗ закрыть. Для КМК, вероятно, выгодней. А если дальше выгоду поискать? Закупать сталь в Индии, Китае, Японии – везде, а КМК закрыть. Вернуться к началу прошлого века – еще до тоталитарного строя. Степь да степь, и хутора, деревеньки в степи – Батя, Бузаковка, Сафрин, Чагино… Одно село – Утылва…»

– Ты слишком пессимистичен, друг. В нашей области солидная промышленная база. И все есть, чтобы так оставалось в дальнейшем. Запасы сырья, предприятия, квалифицированные кадры.

– Я сужу по Утылве. Люди, именно люди. Главное – люди.

– Что с людьми? Я сам близок к системе высшего образования. Наш кортубинский политех жив – выпускает молодых специалистов каждый год.

– Да? Кому выпускает? У нас нет обновления кадров. В Утылве только бывшее ПТУ – сейчас колледж. Бухгалтерские курсы. Давно не приезжают полноценные инженеры. Последний – Федор Цуков, парень башковитый. Мы бы с ним сработались – Имбрякин тоже так считал. Но Федька же в бизнес подался. А бизнес его – воровство да ростовщичество. Кто сейчас на заводе на инженерных должностях сидит? Люди с дипломами менеджеров, архивистов, финансистов, лингвистов, юристов. Не важно, лишь бы диплом – и диплом неважно какого института. Все платное – заплатили и получили образование. Не догадываюсь, как сейчас техотдел работает. Хотя не работает он. Без инженеров пилят станки на металлом. Нынешней директорше плевать, она всех уволит. А я раньше ушел. Изловчился. Я от дедушки ушел, я от бабушки – и от ворпаней – ушел, убежал… Это мое право. Свобода же! Человек свободен решать, как жить, кем быть. Никто не вправе давить…

– И кем же быть? Следуя твоей логике, можно и никем. Извини… Но позволь заметить, что при этом своем начальнике ты как-то втискивался в рамки. Сам рассказывал, что работал. Не думал же ты тогда…

– Нет, в Имбрякинские умозаключения я не углублялся. Тогда время мое не пришло. Уже потом… Говорят, что это со мной из-за водки. Пью и с катушек слетаю. Неправильная последовательность. Водка была в конце. Покойничек Имбрякин тоже пил. И не водка здесь по-настоящему гибельна. Ты понимаешь? Ну, хоть кивни для вида…

– Друг, и со мной…