Сказка про наследство. Главы 16-20

Пострадала также мать сестер Кулыйкиных – после того, что дочки натворили в гостинице. Людмила тоже в списке пяти тылвинских страдалиц. Хотя автору кажется, что не нужно особо тревожиться за Людку. От нее не так легко избавиться – не так легко ее послать или уволить. И потом, у Людки нарисовались сразу два беспроигрышных варианта. Первый – синица в руках. Второй – журавль в небе. Неплохо стать тещей мэра Утылвы С.Н. Колесникова или стать – ну, не тещей, поскольку Сатаров навряд ли женился бы – но матерью подруги олигарха. В первом случае попробуй Людку уволь, а во втором – да плевать на увольнение! Ух, Людка хлопнула бы дверью! Затребовала бы себе не официальный статус, но все мыслимые и немыслимые блага – особняки, драгоценности, шубы с полушубками и пр. Разгулялась бы в Кортубинском королевстве. Но с олигархом не вышло – может, к лучшему. Сережка тоже хороший вариант – мужем будет хорошим, и Тамарочка его любит. А еще Людка не знала (как она могла чего-то в Утылве не знать?!), что вариант с олигархом никуда не делся. Не сам олигарх, так его молодой наследник положил глаз на одну из ее дочерей – на среднюю. Вот этого никто не ожидал – чтобы скромница Олеся… Наверное, Сатаровы нехило так на скромниц западают. Повезло Людке с двумя дочерями – с умницей и красавицей Тамарой и с хромоножкой Олесей. С Машуткой очень скоро повезет Утылве – что у Кулыйкиных есть такая дивья девочка. И Ларисе можно не волноваться за напарницу. Извернется Людка-то и еще к выгоде своей обернет. А у Ларисы уже никаких сил нет. И ноющей занозой в голове засела мысль об Ирэн. А между тем, работу никто не отменял!

Позаботившись об истерзанном олигархе (совершенно бескорыстно и искренне), Лариса покинула гостиничный номер, где немедленно началось совещание, судьбоносное для Утылвы. Совещались Г.П. Сатаров, В.И. Щапов, Б.С. Васыр и Ю.Д. Анютин. Опять четверка образовалась. Лариса на ресепшене была как на иголках – прислушивалась, переживала: ну, как случится скандал, грохот, драка – калечество или даже убийство? Поведение Поворотова – его напряженная поза перед закрытой дверью – только подчеркивали важность и значимость текущего момента. Все зависело, до чего договорятся сейчас. Естественно, коренная тыловка Лариса желала, чтобы закончилось хорошо – и для местных, и для бедного господина Сатарова (чтобы больше не страдал). Ведь Генрих стонал так жалобно и спрашивал, что со спиной. На его спине нет ни ран, ни царапин, но синяки стали вылезать в месте ушиба. Доброе Ларисино сердце переполнялось сочувствием не к могущественному олигарху, а к измученному, растерянному человеку – жертве киллера с пистолетом на грузовике. И он не уволил Ларису из-за ее оплошности – это когда выпить кофе не удалось. Вежливый, приятный мужчина – не напился как Витька Пятнашков или как раньше напивался Вениамин Имбрякин. И не как дубина Поворотов!

От всех чувств и переживаний Ларису после полуночи аж потряхивало. Она чрезвычайно устала – и физически, и эмоционально. В гостинице она работала, а не наслаждалась комфортом и прочими благами официального гостя. Не обладая наглостью Поворотова, томатный суп с моцареллой, кабачковые оладьи не ела, коньяк и водку не пила. Целый день (и последующую ночь) было дел по горло. Женщина лишь единожды улучила минутку – в закутке у ресепшена поклевала сухие бутерброды, заварила из пакетика дешевый жидкий чай. Скудный прием пищи за следующие часы не оставил никаких воспоминаний. Ненадолго (пока Генрих огребал неприятности на проходной ТыМЗ) подремала на жестком стуле.

Вроде все закончилось тихо – а значит, мирно. Не укокошили друг друга. И милицию вызывать не потребовалось. Огромное облегчение. Васыр с Анютиным вышли после совещания с повеселевшими лицами. Щапов остался – очевидно, у него с олигархом началась неофициальная часть. Поворотов протопал прямо в бар и там звенел бокалами и бутылками, собираясь накатить. До какой степени? Если проявит усердие, то и до полной отключки. Запасы спиртного в баре внушительны. Старожилка Мары Людмила Кулыйкина посвятила Ларису в привычки шефа СБ ТыМЗ. Напившись, он не бегал и не буянил. С определенной по счету порции (лошадиной дозы) эта двухметровая башня сдавалась на милость водке, коньяку, метаксе и т.д. Одурманенное тело бессильно оседало в кресле. Можно кричать, трясти, взять – даже не палку, а здоровое полено – и огреть по затылку. Поворотов не пошевелится. Проведет в прострации отведенный срок, как решит организм, и не меньше – даже если древние рыбы с железными плавниками уплывут, и пятигорский мир лишится своего сказочного основания. Поворотову без разницы. Отлежится и встанет.

Бурные события нынешней ночью для участников и для Утылвы в целом оборачивались неплохо. Парадокс. Или закон сказки – в сказке обязателен хороший конец. Наша история вышла на финишную прямую (где только финиш?).