Сказка про наследство. Главы 16-20

Глаза многих присутствующих обратились на гиганта в сером костюме, подпирающего мощным плечом стену. Напрасно шеф СБ ТыМЗ надеялся, что его никто не заметил. Широкая физиономия враз постарела, посерела, наморщилась – как растрескалась картошка после зимовки. Вид был ужасным, и чувства – ясными и тоже ужасными. Поворотов ясно сознавал, чего хотел – всего лишь сохранить свою должность, но даже минимально не хотел рисковать. А кто тогда должен рисковать? Охранникам не скомандуешь – слушать не станут. Самому пойти? Да бока намнут запросто. Хорошо, если только бока.

Попятившись, Поворотов наткнулся спиной на что-то твердое – на выставленный кулак. Вывернул шею – близко маячило худое, напряженное, неприятное лицо Тулузы. Уголовник тоже прятался – под солнцезащитными очками. Но это был он! Губы улыбались, а зубы сжаты до хруста, до боли. За темными стеклами дикие глаза. Только капли на кончике порезанного носа не хватало. И пистолета в крепкой, жилистой руке. Поворотов ощутил спазмы в животе.

– Че, жиртрест? Брюхо поджал? Помогай начальнице. Женщина слабая, беззащитная, а ты, мордоворот, трухаешь!

– Что? Я? – голос Поворотова задрожал. – Не имею отношения! Чуть что – сразу Поворотов. Крайним делают. Каждой бочке затычка!..

– Ну, уж такая затычка… И такая бочка…

– Попрошу в рамках закона! Я здесь в некотором роде представляю… Это сборище незаконно! Никто ни с кем не собрался… Я вас, вообще, не знаю. Всякие сомнительные личности… Пачкаться не желаю!..

Выдав несколько разрозненных выкриков, Поворотов счел, что отбился. Поспешно покинул сборище, завернув в ближайший двор.

Тулуза остался пыхать злостью. Поднял скрюченные пальцы (и самого Тулузу скрючило) и махнул ими – попробовал повторить в воздухе жест ворпаней на мосту, когда ему нос порезали. Уголовник мог бы, конечно, броситься за предателем, но мысль о бесхозном грузовике проклюнулась под его черепом. Лучше не затевать драку. Хотя руки чесались. И шрам на носу горел.

Из укромного места, куда спрятался Поворотов, раздавалось бормотание.

– Нет уж. Вы, уважаемая Варвара Ядизовна, и вы, Генрих Прович, как-нибудь сами. Ваши возможности с моими не сравнить. Да и чего я должен ради вас… И прочие тоже. Владимир Игнатьевич, Борис Сергеевич, Сергей Николаевич. Вы – наши руководители, вы вправе… А я ни за кого на баррикады не полезу. Вам всем на моих детей плевать – кто их кормить станет. Уволили тогда – и ладно… Даже хуже – если что случится, поставят звезду с лучами и забудут. И как хочешь тут… А я не хочу!

Пусть Поворотов как хочет. Толпа уже не вспоминала про шефа СБ ТыМЗ. Была занята другим. Зрелищем поверженной директорши.

– Ишь перед смертью не надышится.

– Не-ет, мужики. Одно дело – в драке зацепить или даже убить, не дай Бог… Действительно, не дай Бог…

– Пусть она ведьма, но она баба… – раньше тылки выражались наоборот. – Да в Утылве все бабы – ведьмы. Их всех придушить не мешает. Вон как тебя, Людка… Кроме покойной бабы Лиды. Добрая, светлая бабушка…

– За что ты меня теперь чихвостишь, Колька? Бессовестный! И к бабе Лиде я со всем уважением… Дохаживала ее…

– Вот правильно ведьма говорила – ничего мы ей не сделаем. Слабину дадим.

– А может, и сделаем…

– Угу. Пробовали уже. Протрясло всех. Как мы пятыми точками на асфальте прыгали… И не одна же она. С ней ворпани. Рыжая нечисть…

– Ребята, ворпани стояли и смотрели, как Иринка колошматила директоршу. Вот тебе друзья товарищи! по подлым делам… Подлые и есть… Посмотреть вначале на ведьму – вдруг она уже того… окочурилась. И руки пачкать не придется. Померла – так померла…

Варвара не напрочь лишилась чувств – не померла, а услыхала нелестные разговоры. Ее лицо скривилось то ли в гримасе, то ли в усмешке. Уголки губ приподнялись. Она что-то промолвила – беззвучно, едва шевеля губами. Вздела холеную белую руку в указующем жесте, но рука, не дойдя до середины, упала, и вишневые нокотки окунулись в асфальтовую пыль. Ведьма признала поражение.

Сказочный синецветный лес, прочувствовав свою хозяйку, стал блекнуть, бледнеть, исчезать при ясном белом дне. Это лес так превращался – дематериализовался. Вскоре можно было разглядеть лишь смутные очертания гигантских стеблей – колыхающуюся синеватую дымку – столбы дыма.

Только мы же с вами не сказочники. И твердо знаем: если где-то что-то убыло, то в другом месте прибыло. Закон, который исполняется везде – на земле и в подземном царстве. То есть, синецветный лес исчез перед заводоуправлением – а где он в ту же секунду материализовался? Только вопрос – и сразу ответ. На Марае – где же еще. И там действовали тылки. Сразу на двух фронтах.

– Куда она пошла? Варюшка с сумкой? Кого теперь перебинтовывать? Командир ведь не ранен… Нам за ней? В эту чащобу? – спросил Вано.

– Есть другие варианты?– хмыкнула Машутка.

Несносная девчонка! Но парень не спорил. Раздвинул ближайшие одеревеневшие стебли – какое там! не стебли, а стволы деревьев. Парочка проникла в тенистое место. Ощущение, что оказались в настоящем лесу (в том самом, материализовавшемся).