Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Купец положил ей руку на плечо и отвел в свой дом; и не мог дождаться дня ярмарки, чтобы сделать закупки. А когда настал понедельник, поднялся с утра пораньше и, пойдя туда, где сходились крестьянки, закупил восемьдесят штук льна, привез домой и вручил Сапорите с такими словами: «Теперь пряди сколько душе угодно, в этом доме нет такой злобной дуры, как твоя матушка — ты полные веретена напрядала, а она тебе ребра ломала! Зато я тебя за каждый десяток веретен десять раз поцелую, а за каждую кудельку — сердце отдам! Работай в полное удовольствие! Как вернусь с ярмарки, отдашь мне всю пряжу, а я тебе закажу сшить сорочку с красными рукавами, по краю с каймой из зеленого бархата!» «Давай проваливай поскорей, — процедила тихо, сквозь зубы, Сапорита. — Считай, что уже спряла. Держи карман шире. А если ждешь, что я тебе рубашки шить буду, так лучше ветошь драную не выкидывай, авось пригодится. Не на эдакую напал. Или я от черной козы молоком опилась, чтобы в двадцать дней столько льна перепрясть? Да чтоб потонул тот корабль, что тебя в нашу страну занес! Иди, впереди дней много, найдешь дома пряжу, когда в печенке волосы отрастут!»

Итак, муж уехал; а она, столь прожорливая, сколь ленивая, ни о чем другом не думала, как только каждый день брала из кладовки по кулечку муки да по бутылочке масла, пекла сладкие блинчики и поджаристые пиццы и с утра до вечера то молола зубами как мышь, то страдала поносом как поросенок.

Но подошел день возвращения мужа, и Сапориту стал одолевать запор, когда представляла она себе громы и молнии, что разразятся над нею, когда муж увидит лен нетронутым, а лари и кувшины пустыми. И вот взяла она предлинный шест, намотала на него четыре штуки нечесаного льна, нацепила на острие индейскую тыкву и, привязав шест к перилам террасы, принялась мотать этого отца аббата всех веретен с террасы до земли, поставив вместо блюдца с водой большую кастрюлю макаронного отвара[458].

В то время как она пряла нити — тонкие, как корабельные снасти, с каждым погружением пальца в воду обрызгивая прохожих, будто в дни карнавала, — мимо по улице шли некие феи, которые, увидав эту дурацкую сцену, так рассмеялись, что чуть не лопнули от хохота. И в награду за отменную потеху отблагодарили Сапориту таким волшебным даром: весь лен в ее доме оказался не только напряден, но и наткан, и выбелен. Все это произошло мгновенно, как по мановению руки; и Сапорита плавала в жире веселья, видя, какой дождь даров Фортуны пролили на нее Небеса.

А чтобы не приключилось ей новой засухи со стороны мужа, она улеглась в постель, насыпав под простыню добрую меру орехов. Когда купец вошел в дом, она застонала, переворачиваясь с боку на бок, и орехи так затрещали под ее телом, что казалось, будто трещат кости. И когда муж спросил, как она себя чувствует, Сапорита отвечала жалобным-прежалобным голоском: «Хуже не бывает, муженек; не осталось во мне ни одной косточки здоровой. А ты думал, что это шутка, как для овцы пучок травки нащипать — напрясть восемьдесят штук льна в двадцать дней, да еще и холста наткать? Отойди, муженек, не касайся, оставь меня в покое; не платил ты за меня моей матушке; твое счастье, что она так сглупила, отдавши меня тебе. Смотри, если помру — другой тебе не родит. И больше не смей нагружать меня такими безумными трудами, ибо не хочу я так мотать твой лен, чтобы размотать до конца нитку моей жизни!»

И муж, лаская ее, стал говорить: «Оставайся жива и здорова, женушка, ибо ткацкий стан твоей любви влечет меня больше, чем все холсты этого мира! Теперь я понял, как права была мать, что наказывала тебя за тяжкие труды, видя, что ты теряешь здоровье. Но будь спокойна, дорогая; я не пожалею и глаз у себя вынуть, лишь бы тебя вылечить. Погоди, сейчас я мигом приведу врача!» И с этими словами побежал звать мессера Катруополо.

Тем временем Сапорита перещелкала все орехи и побросала скорлупу за окошко. Врач пришел, потрогал пульс, посмотрел на лицо, проверил мочу, принюхался к ночной вазе и, посовещавшись с Гиппократом и Галеном, сказал, что ее болезнь состоит в переизбытке крови и недостатке труда. Купец подумал, что тот городит чушь, и, положив ему в руку карлин, отослал вон из дому; а когда хотел искать другого врача, Сапорита сказала, что больше в этом нет надобности, ибо от одного взгляда на любимого прошли все ее боли. И тогда супруг, страстно ее обнимая, пообещал, что отныне и впредь будет она жить, не зная никаких трудов, ибо не сажают на одной земле и виноград, и капусту, и не бывает так, чтобы была

и бочка полна,

и служанка пьяна.

Дракон Забава пятая четвертого дня