Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Бедняжка, вся дрожа и не поднимая глаз, вышла из дворца и, как только поднялась вверх из пещеры, встретила фею, которая сказала ей: «Дочка моя, как плачет во мне душа о твоем злоключении! Идешь ты на великую муку, ибо твоему бедному телу суждено пройти по волоску. Но чтобы избежать опасностей, которые тебе предстоят, возьми эти семь веретен, эти семь плодов инжира и это медовое деревце. Возьми эти семь пар железных башмаков и иди, не останавливаясь, покуда их не сносишь. А после того увидишь в одном дому на террасе семь женщин, которые прядут нитку, спуская ее сверху вниз, а снизу к нитке привязаны мертвые человеческие кости. И знаешь, что тебе надо будет сделать? Стань, притаившись, тихо-тихо, а когда нитка спустится вниз, отвяжи кость и привяжи веретено, помазанное медом, и плод инжира. Они вытянут его наверх, почувствуют сладость на языке[581] и скажут: «Кто мне помазал губы сладостью, тому судьба да будет радостью!» А затем одна за другой начнут звать: «Эй ты, которая принесла все эти сладкие штучки, покажись, дай на тебя взглянуть!» А ты отвечай: «Не покажусь, а то вы меня съедите!» А каждая тебе будет кричать: «Не съем, клянусь, пусть Бог сохранит мою ложку!» Ты стой и не двигайся, а они будут продолжать: «Не съем, клянусь, пусть Бог сохранит мой вертел!» А ты стой осторожно, как тот, кто сам себе бороду бреет. А они всё за свое: «Не съем, клянусь, пусть Бог сохранит мою метлу!» А ты не обращай внимания, ни на фигу сушеную[582]. «Не съем, клянусь, пусть Бог сохранит мой горшок!» Аты стой, закрыв рот, и не пискни, иначе выпустят из тебя душу. Наконец скажут: «Не съем, клянусь, пусть Бог мне сохранит Гром-и-молнию!» — и вот тогда поднимайся к ним и знай, что ничего тебе дурного не сделают».

С благодарностью выслушав эти слова от феи, Парметелла пошла по горам, по долам и шла семь лет, покуда не сносила семь пар железных башмаков. И пришла к большому дому, где наверху была устроена терраса[583], а на террасе сидели семь прях. И сделав все, что советовала ей фея, после тысячи уловок и предосторожностей наконец получив от них клятву Громом-и-молнией, показалась им и поднялась на террасу, где все семь сказали ей в один голос: «Ах ты собака, предательница, это ты виновата, что братик наш остался еще раз на семь лет в пещере, вдали от нас, в виде черного раба! Но не волнуйся, хоть ты и сумела выудить из нас клятву и наложить секвестр на наши глотки, — при первом же случае ты нам заплатишь и за старое, и за новое! А теперь знаешь, что тебе делать? Спрячься вот за этот ларь и, как только придет наша матушка, которая тебя с удовольствием проглотила бы, бросайся на нее сзади и хватай за груди, которые до того отвисли, что она их держит, как переметную суму, за плечами, и тяни со всей силы, не отпускай, покуда не поклянется тебе Громом-и-молнией, что не сделает тебе зла».

Парметелла все это исполнила, и матушка, сначала клявшаяся ей печным совком, табуреткой, вешалкой, мотовилом, сушилкой для тарелок, наконец вынуждена была поклясться Громом-и-молнией; и тогда Парметелла отпустила ее груди и встала перед оркой, которая сказала ей: «Эх, дала ты мне пинка! Но смотри ходи по струнке, предательница; при первом дождичке я тебе рожу умою!»

И, точно воду с прутиком, ища случая сожрать Парметеллу, она однажды притащила домой двенадцать мешков, где были перемешаны бобы, горох, земляной орех, чечевица, фасоль, рис и люпин, и сказала девушке: «Слушай, предательница, все, что я принесла, отдели одно от другого. А если к вечеру не будет сделано, проглочу тебя, как пирожок за три кавалло!»

Бедная Парметелла, усевшись среди мешков, стала плакать, говоря: «Матушка моя милая, ох как же дорого мне стал этот пенек золотой! Пришло время, прикрывают мою убогую лавочку! За то, что одну минутку глядела, как черная мордашка превратилась в белую, сердце мое почернелое на клочки разрывают. О горе мне, погибла я, и уже похоронена, ибо нету мне выхода! Час пройдет, другой пройдет, и не миновать мне глотки вонючей орки! И некому помочь, и некому посоветовать, некому утешить меня, горемычную!»

И вот, когда Парметелла учиняла над собою бурю с дождем и вихрем, вырывающую с корнем деревья, внезапно появился Гром-и-молния, ибо закончился срок его проклятия. Хоть и был он гневен на Парметеллу, но людская кровь — не водица: увидев ее в рыданиях, он спросил: «Предательница, что плачешь?» И она рассказала ему, как издевается над ней его матушка и какой конец она ей уготовила — вывернуть у нее потроха и сожрать. И Гром-и-молния отвечал: «Вставай и гляди веселей, ибо не будет так, как она говорит!» В одно мгновение он высыпал все из мешков на землю, и по его приказу разлился вокруг целый потоп муравьев; они кинулись сносить в отдельные кучи бобы и зерна, так что Парметелла вскоре наполнила все мешки.