Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Тем временем Прециоза покинула дворец и направилась в лес — где тени заключили договор о монополии, чтобы в течение двадцати четырех часов противодействовать Солнцу, — где пребывала в мирных беседах с другими животными, пока не приехал в те места на охоту сын короля страны Аква Корренте[204], который, увидев эту медведицу, чуть не умер от страха. Но, обнаружив, что огромное животное, сворачиваясь калачиком и виляя хвостиком, так и кружит вокруг него, он осмелел и, приласкав ее, стал говорить ей: «Лежать, лежать; смирно, смирно». Из лесу он привел ее к себе домой, где приказал слугам, чтобы они заботились о ней как о нем самом, и поселил ее в саду рядом с королевским дворцом, чтобы наблюдать за ней из окна, когда ему захочется.

И однажды, когда никого другого дома не было и принц остался один, он подошел к окну поглядеть на медведицу и увидел, что Прециоза, желая привести в порядок прическу, вынула стручок изо рта и расчесывает свои золотые косы. Узрев эту невероятную красоту, принц, вне себя от изумления, бросился вниз по лестнице и побежал в сад. Но Прециоза, избегая засады, положила стручок в рот и опять обернулась медведицей.

Принц, когда он сбежал вниз и не нашел того, что видел сверху, остался поражен этим обманом до такой степени, что впал в тяжкую меланхолию и в следующие четыре дня совсем разболелся, повторяя непрестанно: «Медведица, медведица моя!»

Его матушка, слыша эти жалобные зовы, подумала, что медведица причинила ему какое-то зло, и велела, чтобы ее убили. Но слуги, которых восхищало, до чего медведица ручная и ласковая (ибо она внушала любовь даже камням на дороге), пожалели ее убивать, но отпустили ее в лес, а королеве отчитались, что медведицы больше нет.

Когда принц узнал об этом, он стал творить невообразимые дела и готов был слуг изрубить на куски; но, узнав от них, как было дело, вскочил на коня — и не помня себя искал и кружил по лесам, пока наконец не встретил медведицу. Теперь, приведя ее обратно, он поселил ее уже не в саду, а в доме и при этом говорил ей: «О прекрасный королевский кусочек, укрывшийся под звериной шкурой! О свеча любви, стоящая закрытой в меховом фонаре! Зачем ты играешь со мною в прятки, видя, как я сгораю и исчезаю волосок за волоском! Я умираю — истощенный, изнуренный, опустошенный твоей красотой, и ты видишь сама, что от меня осталась едва ли треть, как от перекипевшего вина, что от меня остались одни кожа да кости, что не спадающий жар к моим венам словно двойной ниткой пришит! Подними же занавес этой зловонной шкуры и позволь увидеть изящество твоей красоты; сними, сними ветки с этой корзинки и позволь мне любоваться этими прекрасными плодами; подыми этот полог и дай моим очам проникнуть к видению пышных чудес! Да кто же заточил в темницу из шерсти столь блестящее создание! Кто замкнул в ларце этой шкуры столь прекрасное сокровище! Дай же мне увидеть это диво грации и возьми в уплату все мои желания, о счастье мое, ибо только медвежье сало способно исцелить мои истерзанные нервы!»

Сказав и повторив это много раз и видя, что бросает слова на ветер, принц снова слег в постель и столь тяжко занемог, что врачи делали уже самые дурные прогнозы. А королева, не имея на свете иной радости, кроме сына, сидела у его постели и приговаривала: «Сыночек мой, и откуда пришла на тебя такая беда? И что за печаль тебя одолела? Ты молод, любим, велик, богат; чего тебе еще не хватает, сыночек мой? Не скрывай это от меня, ибо, как говорят, «стыдливый бедняк с пустой чашкой останется». Хочешь жениться — выбери жену, и я дам тебе задаток: ты бери, а я заплачу. Не видишь разве, что твоя болезнь — моя болезнь? У тебя бьется пульс, а у меня сердце рвется; у тебя в крови жар, а я с ума схожу, не имея иной поддержки моей старости, кроме тебя. Стань же вновь весел, чтобы снова обрадовать мое сердце и не видеть разрушенным твое королевство, разоренным твой дом и убитой горем твою маму!»

Принц отвечал на ее слова: «Ничто не утешит меня, как только видеть эту медведицу. Поэтому, если хотите снова увидеть меня здоровым, позвольте ей жить в моей комнате; и я не хочу, чтобы кто-то другой, кроме нее, заботился обо мне, застилал постель и готовил мне пищу! Но, получив это удовольствие, я, несомненно, в четыре счета стану здоров».