Сказка странствий (СИ)

Мы снова сидим на морском берегу, куда Доктор и Таис, поймав мой пеленг, пробили канал. Стараниями Максима все расположились с комфортом в легких сетчатых шезлонгах возле самой кромки воды. Едва придя в себя в медотсеке, Доктор потребовал выпустить его из капсулы и вернуть на «вольный воздух», а нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Максим запустил нам пищевой синтезатор в режиме летающего столика (стащил из моей детской памяти сказочную скатерть-самобранку?) и завис над водой в позе лотоса, закрыв глаза. Местная структура континуума, кажется, доставляет ему немалое эстетическое удовольствие.

- Как будто у нас были еще какие-нибудь способы пробиться через «нигде» и «никогда» - выдает Доктор вслух. Голос у него еще слабый, но тон уже уверенный, не допускающий возражений. - Всего лишь физическая боль. Вопрос в другом… Два вопроса, точнее. Первый: Шторм, зачем надо было действовать настолько радикально? Из твоего сообщения я понял только то, что разрыв принял взрывной характер, и что придется делать прокол. Второе: где, разрази меня Время, все-таки мы оказались?

Он кутается в темно-синий пушистый халат и пытается прогреть пятки в раскаленном песке. Поверхностные артронные ожоги практически зажили, но терморегуляция еще барахлит, ему холодно, и он ничего не может с этим поделать, разве что потребовать у самобранки огромную кружку горячего чая и обхватить ее озябшими ладонями. Все-таки зря я повелась на его нытье и жалобные взгляды и слишком рано выпустила из медицинской капсулы. А еще эта гелевая повязка на боку - ее придется носить, пока наноботы внутри нее не инкапсулируют шунт, то есть как минимум до вечера. При этом она весьма толстая, из-за нее приходится сидеть криво, и она сковывает движения, что для Доктора просто невыносимо. Но он предпочитает терпеть повязку, лишь бы не лежать в капсуле, поэтому не жалуется, только смотрит на меня, наклонив голову набок, и снова напоминает мне того несчастного котенка в луже на школьном дворе.

- Начну с конца, - я беру с самобранки запотевший бокал мохито, попутно гадая, как Макс угадал мои предпочтения эпохи бурного земного студенчества. - Максим, будь добр, покажи нам, что ты так внимательно изучаешь.

- Ты права, мой пилот, - улыбается тот и раскидывает нам ментальные нити своего пространственного восприятия. - Здесь очень, очень красиво. Просто великолепно.

Визуализацию он нам нарисовал превосходную, изобразив ткань континуума как гибкое бледно-голубое стекло. Неведомые силы скрутили его в гигантскую трубку и завязали булинем с исполинской петлей, в которой поместился добрый десяток спиральных галактик в окружении шаровых скоплений поменьше. В верхней части петли обособленной группой, точно зубцы короны, расположились семь звезд. Плотная кольцевая туманность - огромная звездная колыбель - окружала их, образуя обод короны. Восьмая звезда, одинокий голубой гигант, расположилась ниже туманности, опоясанная сверкающими кольцами ледяных полей.

- Разрази меня Время, - тихо проговорила Таис вслух. - Сияющий мир Семи Систем…

- Я назвала его просто - Подкова, - сообщила я. - Макс, давай покажем, где мы и как мы тут оказались.

Максим установил фокус восприятия на четвертой звезде в короне. Желтый карлик чуть крупнее и горячее земного Солнца имел уникальный спектр - слегка отливал розовым. Три планеты скользили по круговым орбитам вокруг него: внешняя - лилово-малиновый в белых пятнах газовый гигант, опоясанный яркими кольцами, внутренняя - почти лишенный атмосферы скалистый обломок, а средняя - живой бирюзовый шарик в разводах перламутровых облаков. Мир, который я обещала Доктору, и который я наконец-то нашла.

Произошло это совершенно нечаянно. Только мы с Максом приготовились спокойно и аккуратно ликвидировать трещину континуума и стянуть края окна в Вихрь до нормальных размеров, как со стороны Края начался прорыв Хаоса. Где тонко, там и рвется, это понятно, но у меня создалось впечатление, что кто-то подпорол и без того ослабленную ткань пространства-времени, и она начала мгновенно расползаться. Так что, продолжая портняжную аналогию, мне стало не до штопки - рассыпающийся участок надо было обрезать и заклеить края. Если точнее, стянуть все аномалии в пузырь и запаять горловину.

Естественно, что после такого маневра я бы оказалась в слепой червоточине, стенки которой бы разваливались, а открытый конец свешивался на Край, то есть валить оттуда надо было бы не просто быстро, а очень быстро. Однако при полном отсутствии ориентиров это было бы крайне затруднительно - без них навигация в червоточинах невозможна. Иными словами, мои шансы на возвращение к Доктору в пределах срока его жизни плотно обосновались бы в дельта-окрестности нуля, что меня никак не устраивало. Но я могла бы идти через Вихрь на его сигнал - так мамин отряд выходил из Грюссдерааля на пеленги Доктора. Поэтому я попросила Макса связаться со Старушкой и передать мою просьбу Доктору, выбрала местечко, где ткань континуума собралась в естественную складку, и приказала:

- Максим, прокалываем здесь.