Сказка странствий (СИ)

Мой корабль уставился на меня, видимо, прикидывая, не слишком ли сильно я ударилась головой при столкновении со стенкой трубы, а я продолжила:

- Помнишь сказку об Элинеддворэлундар? К каждому, кто любит, прилетает частичка ее души, чтобы помочь дозваться до любимого, где бы он ни был. Понимаешь, о чем я? Любовь - это связь. Наши с Доктором генетические линии связаны. Если что-то изменится во мне, он заметит перемены.

- Как квантовая запутанность, - подтвердил Макс после недолгого раздумья. - Так он сможет услышать тебя. В червоточине все направления верны, если знаешь пункт назначения, и все неверны, если не знаешь. Я могу записать сообщение в резервные поля твоей биодаты. Ни на что не повлияет, но нужную информацию даст.

- Так и произошло, - Таис перебивает меня, не досмотрев наш рассказ до конца. - Я заметила, Доктор что-то почуял, как-то определил конечную точку. Конец нити потянуло туда, энергия на поиск направления больше не тратилась, и ее хватило на портал. Смерть Змея отдала достаточно, чтобы мы смогли пройти.

- Плохо помню, если честно, - Доктор, задумавшись, тянет себя за ухо. - Я был… не в себе. Квазистабилен. Странное состояние. Как при игре в «восьмого связанного», но тут не пытаешься балансировать в статике, а летишь на гребне волны. Изменения в биодате было невозможно не заметить, это все равно, что сёрферу подменить доску на ходу. Тогда я сразу понял, где Шторм.

Он довольно улыбается, но тут же становится очень серьезным, даже мрачным. На бледной щеке проступает знакомая ямочка, глаза остро блестят. Что-то его беспокоит, и я кидаю ему вопросительный импульс «что не так?»

- Я не понял только одного, - он прерывается, чтобы сделать глоток из кружки и плотнее завернуться в халат. - Змей умер в очень, очень подходящий момент. Энергии хватило не на проброс сигнала, а на полноценный портал. Почему-то я не верю ни в самопожертвование, ни в угрызения совести. Как же так вышло - а, Секвэллис?

- Он назвал гибель моего Дома допустимыми потерями, - холодно отзывается та. - Он ни во что ни ставил наши судьбы. Рационал-ренегат, не желающий ничего видеть, кроме своего Великого Галлифрея. Я показала ему, насколько он неправ.

- И осознание своей ошибки вызвало у него острый приступ раскаяния и непреодолимое желание убить себя экстрактором, - фыркает Доктор, поворачивается к ней и морщится от боли в боку под повязкой. - Да неужели?

Секвэллис криво улыбается.

- Змей был готов умереть за Галлифрей, - она шлепает ладонью по коленке. - Я показала ему, в чем была его ошибка. Этого было достаточно. Сам знаешь, метод Кали требует искренности. Отдающий энергию должен сам этого хотеть - иначе он отдаст недостаточно и погибнет напрасно. Я не обманывала его, если ты об этом.

- Главное, у нас получилось, - Таис поднимает руки в примирительном жесте. - Запись Дома Тигинн внесена в Паутину Времени, прорыв хаоса остановлен. Секвэллис, лучше расскажи, как вам удалось украсть ключи от машин Паутины.

- Змей лгал. Мы их не крали, - та презрительно кривит губы. - Будь они в нашем распоряжении, мы не отправились бы в изгнание, а уничтожили бы Паутину еще при Рассилоне! Как Оракул могла не знать, что ключи в распоряжении Дома?

- Значит, он сам их украл, больше некому, - Таис поднимается с шезлонга и потягивается. - И стал, как обычно, искать, на кого свалить вину. Ладно, Иссгарот с ним. Надо бы поизучать эту миленькую планетку. Я пойду пройдусь по окрестностям. Кто со мной?

Она подхватывает свою куртку и легкой походкой направляется к лесу, ее брат спешит за ней, увязая в песке. Секвэллис, у которой почему-то вдруг испортилось настроение, просит Макса принять ее на борт и сделать кружок-другой по низкой орбите. Мы с Доктором остаемся одни. Он с тоской смотрит вслед Таис и съеживается в шезлонге, наклонившись вперед и обхватив плечи руками. Я сажусь рядом с ним на песок, пытаясь просканировать его соматику:

«Тебе плохо? Откройся, я посмотрю».

«Мне холодно, Шторм, - неохотно сознается Доктор, но не снимает блоки. - Почему так холодно? Я не могу согреться».

Опускаю руку ему на лоб - и охаю от удивления, настолько он горяч, а ток энергии в церебральных каналах почти не ощущается. Странно, очень странно - такого не должно быть! «Ложись», - сигналю я, и Доктор откидывается на спинку шезлонга. Смотреть на него невыносимо: болезненно исхудавшее тело, выпирающие ключицы и ребра, недозажившая резаная рана через всю грудь, полупрозрачный пузырь повязки на правом боку. Все его каналы видны отлично - они отмечены полосками новой розовой кожи на местах артронных ожогов. Почему так медленно заживает?

«Заживет, - Доктор пытается меня успокоить. - Мне бы только согреться… Это пройдет, пройдет обязательно. Я восстановлюсь. Не беспокойся за меня».

Я не понимаю, почему он боится попросить меня о помощи, и это ранит меня в оба сердца. Ну ладно, раз не хочешь, чтобы помогла я - почему бы не попросить Таис? Почему бы не остаться в капсуле, наконец? Проспал бы неприятный период восстановления - и нет проблем!