Сказка Востока

Может быть, доля правды в этом и есть, ибо Хан-заде не приемлет традицию гаремов, она требует все внимание к себе. А время идет, она уже не молода, родила нескольких детей. И как такого сумасбродного мужа, как Мираншах, обуздать, удержать? Тем не менее до поры до времени ей это кое-как, видимо, удавалось, ведь ее муж с годами страсть к женскому полу почти утратил, и это Хан-заде в какой-то мере устраивало. А тут Мираншаха словно подменили. И, конечно, не то чтобы он образумился, скорее, еще хуже, совсем крайности — дикая жестокость, дело доходило и до массовых казней, с одной стороны; абсолютное пренебрежение к государственным делам — с другой. А теперь он сутками пропадает в «Сказке Востока» — третья меж ними появилась, какая-то «принцесса» Шад-Мульк.

Воочию лицезреть Шад-Мульк Хан-заде не смогла, да посредством своих шпионов знает: черноволосая, белокожая, огромные обворожительные чары, словом, ухоженное небесное создание. С такой молодостью Хан-заде тягаться уже не по летам. Единственная помощь — свекор; она пишет ему жалобное письмо. Тимур в это время в походе на Дели, ему не до женских сцен, но Хан-заде он любит и уважает, а посему указ — казнить некую самозванку Шад-Мульк. Кто такая Шад-Мульк — никто не знает. По всей империи ее ищут, чтобы исполнить волю Повелителя. Однако в Тебризе иной правитель — этот секретный указ Мираншах просто рвет. И тогда Хан-заде пошла своим, может быть, уже знакомым путем: Шад-Мульк прямо в «Сказке Востока» отравили. Как мы уже знаем, доктор Сакрел ее от смерти спас. Без всяких расследований пришедшая в себя Шад-Мульк понимает, кто на нее покушается. И тут новый удар: оказывается, была облава на дом Седы, служанку убили, дом сожгли. Лишь по счастливой случайности остальные отсутствовали.

Это для Шад-Мульк был страшный, но урок. Она расслабилась, недооценила соперника, а главное, наследила, наведя врага на святое — сына Малцага.

Сакрел настаивал, что необходимо время для поправки, да Шад-Мульк закаленная, не такие муки выносила, не из-под такого удара не раз возрождалась. А посему, раз бой завязался, и враг сделал ответный ход, она первым делом занялась семьей Малцага. Седу и сына перевезли в новое место, и туда уже и Шад-Мульк не идет. И вот после этого, когда тыл, как говорится, стал надежным, и терять ей более нечего, Шад-Мульк вновь пошла в атаку, решительную атаку, и не с флангов, не в обход, а прямо в лоб и со всей силой своего женского таинственного очарования.

Отпрыск Мираншаха и Хан-заде — Халиль, баловень судьбы, смазливый, избалованный юноша, воспитание которого заключается в том, что он — потомок великих людей, сам тоже велик, и, как подкрепление этому, деньги немереные дают.

Его родные братья по матери и двоюродные по отцу (и такое бывает) — Мухаммед-Султан и Пир-Мухаммед — ненамного старше него, но уже давно в походах с дедом, участвуют в самостоятельных боевых операциях, считая их уже взрослыми, самостоятельными людьми, и дабы набрались управленческого и государственного опыта, Тимур обоим выделил для владения огромные области, где от края до края неделями ехать надо, правда, людей там немного, зато много овец.

Халилю это ни к чему. Он вырос в замке, горожанин. Походные, тем более кочевые традиции не признает, не любит, даже презирает. Он красив, умен, амбициозен — в мать; смелый, порой отчаянный, честолюбивый и сумасбродный — в отца. Как мать, он тонок в кости, в чем-то женоподобен и физически слаб. Он не любит мальчишеских забав, таких как охота, скачки, владение оружием. Зато он языкаст, эгоист, жесток ко всем, особенно к прислуге. Остротами и оскорблениями донимает даже визирей отца и евнухов. Своих родных братьев по отцу — Умара ^[164]и Абубекр-Мирзу он не любит. Зато любит себя, наслаждается жизнью, пытается, как отец, брать от нее все, то есть все удовольствия, а посему Халиль — нередкий посетитель «Сказки Востока», посетитель почетный, богатый, еще более капризный, чем его отец. Правда, страсти к игре не питает: всегда там, где девочки, танцы, музыка и вино.

Впервые увидев танцующую Шад-Мульк в «Сказке Востока», Халиль, не выдержав, рванулся сразу же к сцене, швырнул несколько золотых:

— Она на ночь моя!

Шад-Мульк уже знала, кто этот парнишка. Не обращая никакого внимания на эту щедрость, она как обычно закончила номер, после которого пнула ножкой одну из монет:

— Уберите, пожалуйста, этот мусор со сцены, — в сторону прислуги, и, видя, как сын Мираншаха мертвенно побледнел, не зная, как себя вести: такой щелчок он, видно, получал в жизни впервые, актриса, мило улыбаясь, объявила: — Следующую песню я посвящаю этому прекрасному юноше.