Сказка Востока

Несколько последующих ходов расписал сам Молла, да это только начало игры. И как сыграет противник — неизвестно, но игра или бой нашли продолжение. Для Шад-Мульк это — главное, и она вновь воспрянула духом, вновь в коловерти событий, и путь ее не легкий и далек.

Однако все по порядку. И этот порядок в первую очередь восстановлен в великой тюркской семье. Халиль с повинной, лаской и покаянием, предстал пред своей матерью Хан-заде. Признался, что был грех — связался он с некой Шад-Мульк, но она то ли умерла, то ли бежала. В итоге — все к лучшему, и сын, неукоснительно подчиняясь воле матери, отбывает с ней в Самарканд, так сказать, поближе к стареющему деду и мерцающему трону.

Несколько дней идут сборы. Хан-заде покидает Тебриз и нелюбимого, совсем свихнувшегося мужа Мираншаха навсегда, посему берет с собой все, что принадлежит ей; а это — огромные богатства, прислуга, подружки и охрана, в общем, ценный караван.

Халиль такими благами не обладает, но и у него, как у наследного принца, кое-что ценное есть: те же друзья-прихлебатели, слуги, наложницы, рабыни, набор дорогого оружия и табун чистокровных коней, словом, тоже приличный караван, главное сокровище в котором — его любимая Шад-Мульк, но это вряд ли кто определит: она под толстой паранджой, в стане рабынь, средь них чуть ли не главная (и к этой роли ей не привыкать). У нее одна лишь забота — как бы в зной многодневного пути ее белоснежная кожа не обветрилась, не загорела, не зашелушилась. Но это, хоть и невидимый, да чисто внешний антураж. А внутри Шад-Мульк тоже зной, все кипит. Что ее ждет в Самарканде? Кто ее ждет в Самарканде? Ведь там ни Малцага, ни Моллы Несарта нет. Один лишь человек знакомый — Халиль, на него, а точнее на свои собственные способности отныне должна надеяться неугомонная Шад-Мульк.

* * *

Любое монументальное сооружение, будь то Вавилонская башня ^[166]или Сады Семирамиды, ^[167]— это не только богатство, это стремление увековечить свое имя, попытка стать вровень с Творцом, то есть чуть ли не Богом на земле. И если храмы и башни — это подъем, амбиции, сила, то сад или парк — нечто иное — претензия на духовность, некий образ идеального мира, всеобщей гармонии — потерянный и вновь обретенный рай. Рай на земле.

Будучи страждущим калекой и кровавым захватчиком, на своей родине Тамерлан стремился к мысленному и натурализованному изяществу. Из индийского похода он пригнал в Самарканд огромное количество рабов, в том числе много искусных строителей, архитекторов и декораторов. И вот если до этого времени Повелитель строил величавые мемориалы для своих умерших сестер и дочери, то в конце 1399 года он заложил начало строительства грандиозного ансамбля Биби-Ханум, ^[168]который был как дань уважения его старшей жене Сарай-Ханум, прозванной в народе Биби. Для нее же, для Сарай-Ханум, был заложен прекрасный сад, носивший имя Новый. Насмотревшись в Индии на местные парки и сады, Тимур приказал перезаложить Новый сад на делийский манер в форме мандалы, ^[169]в центре которого небольшой дворец, павильон, фонтан, от которых лучами расходятся живописные аллеи — это главная, летняя резиденция Сарай-Ханум. Этот роскошный сад действительно напоминает рай на земле, и кажется, что в таком не может быть даже намека на какие-либо заботы. Однако здесь не до райских грез: у главной властительницы Самарканда неожиданно появились нешуточные заботы. Это не только борьба за власть, это борьба за будущее — тоже за жизнь или смерть. И виной тому коварная невестка Хан-заде, которая прибыла в столицу, и, несмотря на все усилия Сарай-Ханум, при помощи самого любимого внука Тимура, Мухаммед-Султана, добилась личной встречи с Повелителем, несмотря на то, что он тяжко болен.

Тамерлан всегда симпатизировал жене своего первенца — умной и смелой Хан-заде. Он внимательно выслушал ее жалобу по поводу сумасбродства Мираншаха, и, к удивлению всех, одарил по-царски Хан-заде: выделил отдельный дворец, слуг, сад и массу привилегий, обозначая тем самым, что отныне Хан-заде — вторая женщина в империи после Сарай-Ханум. Но интрига в том, что она, как мать Мухаммед-Султана, вероятней всего станет первой в случае кончины Тимура. Понятно, что при таком исходе событий наступает конец не только самой Сарай-Ханум, но и ее ветви потомства.

С первого дня пребывания Хан-заде в Самарканде меж нею и Сарай-Ханум началась нескрываемая вражда. В народе их прозвали госпожа Большая и Малая. Близость и предрасположенность к главной госпоже сулит огромные барыши, поэтому придворная самаркандская знать мечется, не знает, к какой из фавориток примкнуть.