Сказка Востока

В этом споре главным и единственным арбитром является Повелитель. Но он, как и подобает главе клана, соблюдает некий нейтралитет, ко всем вроде бы одинаково чуток, внимателен и любезен. Тимур, будучи более чем преданным семье и родным, в то же время искусный политик, управленец и дипломат. Он пытается сохранить единство в семье, внешне — никакого предпочтения кому-либо. Вместе с тем, хоть и бьется его сердце не слабее прежнего, хоть и рвется он снова в бой и гуляет без удержу, а годы дают о себе знать: понимает, что не вечен. И если он еще при жизни не определит достойного наследника, то после его кончины распрей, смуты и внутрисемейной борьбы не миновать.

Тайно от всех, в присутствии лишь одного духовного наставника Саида Бараки, составляется Тимуром завещание, где назван наследник — Мухаммед-Султан. Чернила еще не успели высохнуть, а весь Самарканд об этом уже знал, и это немудрено, ведь на Востоке прислугу, охрану, евнухов, вроде как и за людей не считают. Они словно безмолвные тени, но за покоями Повелителя все же болтают.

После случившегося жизнь единственного наследника в корне меняется. Для полной безопасности его круглосуточно и повсеместно охраняет личная гвардия Тамерлана, он на всех приемах и торжествах по правую руку от Повелителя, и уже понемногу обучается управлять огромной империей самостоятельно.

Это решение в корне изменило расстановку сил при дворе. Авторитет и влияние Малой госпожи, или Хан-заде, значительно возросли, она в фаворе и ее вес день ото дня растет. Естественно, что при таких обстоятельствах дела Сарай-Ханум резко пошатнулись. Она отвергнута, покинута, словом, пока Тимур жив, якобы в райском благоденствии будет доживать свой век. Но это со стороны так. А на самом деле это жесточайший удар судьбы, настоящий ад и фальшь благоденствия, когда и кусок хлеба в горло не лезет, и роскошь претит; это катастрофа, поражение, крах, а в итоге — знать, что тобой рожденные сыновья не той закваски, не мужчины, не достойны династию продолжать.

Как повествует история средневековья, обычно отвергнутые государыни становятся на путь мести, и мстят они не кому-нибудь, а в первую очередь своим мужьям. Великая ханша Сарай-Ханум оказалась не такой: сохраняя внешнее беспристрастие, она была непоколебима в верности тюрко-монгольским традициям, свято охраняла имя рода и верность мужу. Она твердо верила, что решение Великого эмира безошибочно и только его следует признавать. Она вроде бы покорилась, и, покинутая всеми, зная, что ей уже давно за пятьдесят, в ожидании неминуемой скорой смерти, в уединении долгое время проводила в молитвах, но внезапный случай потревожил ее: младший, значит любимый сын Хан-заде и ее собственный внук Халиль попросил встречи наедине.

Он бросился на колени, что не свойственно принцам, бессвязно стал лепетать о своей несчастной судьбе, о любви, о какой-то прекрасной девушке, потомственной шахине Шад-Мульк, что ее надо спасти, и он только на ней женится, они ждут ребенка, а иначе руки наложит.

Современники полагали, что в отличие от остроумной Хан-заде, стареющая Сарай-Ханум никогда смекалкой не отличалась. Однако на сей раз из всего этого юношеского сумбура она быстро сообразила, что это ее шанс, ей благоволит судьба. Зная об указе Повелителя казнить некую Шад-Мульк, тем не менее Сарай-Ханум соизволила ее принять.

Этой знаменательной встрече историки мало уделяют внимания и в основном говорят, что укрывшаяся под чадрой, дрожащая от страха девушка бросилась в ноги Сарай-Ханум, вымаливая помощь и жизнь. На самом деле мы склонны поддержать другую версию. На центральной аллее Нового сада появилось доселе невиданное существо — черноволосая, светлокожая фея в воздушном, белом платье, рядом никого, легкая походка и лишь зонтик в руке — как символ достоинства и высокого положения.

Благодаря Халилю Шад-Мульк уже в курсе всех перипетий тимуровского дворца. Она знает, что сострадания и пощады здесь нет и быть не может. Здесь всюду богатство — значит строгий расчет и собственный интерес. Она также знает, что нагло врать, ссылаться на беременность или девичью невинность тоже смысла нет: опытные евнухи все быстро определят, в том числе и то, для чего с неких пор предназначена ее плоть.

Очаровывающая даже женщин, несказанно прелестная, свободная, грациозная, как рысь, по-своему гордая Шад-Мульк предстала во всем своем великолепии и обаянии перед отвергнутой госпожой. И это не было дерзостью, грубым вызовом или невежеством — это был экзамен прожитых лет, виртуозное владение телом и духом, женское изящество, искусство обольщения, притягательности и любви.