Сказка Востока

Как раб, Малцаг уже давно знал, что по закону времени тот, кто не сдает беглого раба, понесет серьезное наказание, а кто раба хотя бы и временно приютит, да к тому же накормит, тот может и сам в рабство попасть. Исходя из этого, а более не осознавая, что он раб, оставил Малцаг хлебосольного хозяина в живых, правда, деньги его прихватил. На ходу напяливая шапку, он спешно покинул маленькую харчевню. На улице, как и в его душе, бушевал шторм, острыми прутьями хлестал косой дождь. От шквального ветра тяжело было дышать и даже стоять. Волны так разыгрались, что шипящие языки доползали до ног Малцага и в любой момент грозили его уволочь. Невдалеке, сквозь пелену дождя и брызг было видно, как пираты безуспешно дергают канаты, пытаясь спасти галеры.

Путь морем был отрезан. Оставалось, пользуясь непогодой и праздничной суматохой, попытаться днем покинуть город. Однако, вопреки здравому смыслу, он двинулся навстречу опасности, быстро направляясь в сторону центра. Теперь у него была одна мысль, одна мечта — увидеть Шадому. И для него эта встреча была не просто встреча с красивой любимой девушкой, это была встреча с юностью, встреча с родными и близкими и, наконец, встреча с Родиной.

От этих иллюзорных мечтаний и грез все внутри кипело, он даже не замечал разбушевавшейся стихии. Малцаг уже был на широких мощеных улицах центра города. Из-за непогоды праздник не удался — кругом ни души. Даже спросить, где «Сказка Востока», не у кого. А в ногах слабость, дрожат, буквально подкашиваются от все возрастающего страха, что эта Шадома — не та Шадома, которую он знал. Его Шадома не может быть публичной женщиной. Значит, наложница в чьем-либо гареме — другого у рабыни нет. Какая разница? Второе даже хуже, ибо в гарем постороннему хода нет.

Теперь и ревность съедает нутро Малцага. В поисках «Сказки Востока» до нитки промок и продрог. Он уже долго блуждает по пустынному центру города. К обеду ветер усилился, стало еще холодней, зато дождь ослабел и пошел вперемежку с крупным мокрым снегом. Наверное, от этого стало светлее, но «Сказки» не видно. И он не раз, не два ловит себя на мысли вернуться в теплую больницу. Где больница, теперь он тоже не может понять. В его душе и в голове началось смятение. Он не знает, чего хочет: бежать на Кавказ? Встретить Шадому иль больничный покой? И, как спасение, он увидел скрывающуюся под плащом маленькую фигуру.

— Эй, — окликнул Малцаг и хотел было спросить дорогу на Анкару, еще более — больницу, а язык выдал: — Где «Сказка Востока»?

Она оказалась совсем рядом. В самом центре, на возвышенности, утопая в роскоши вечнозеленых растений, где фонтаны даже в непогоду бьют, белокаменный огромный комплекс с роскошными колоннами, статуями и аркадами, что простоят здесь не одно столетие. Здесь, на целебном источнике термальных вод, что издревле течет из котловины бывшего вулкана, построены жемчужные азиатские бани. Здесь же школа, библиотека. Здесь же апартаменты государственных чинов, дорогие магазины и чайханы. Здесь и гостиница, или караван-сарай, и при ней театр со всевозможными увеселениями. Это действительно сказка, и не только Востока. Здесь еще господствует византийский язык, и здесь, в этом старом портовом городе, властвуют не религии, языки и традиции, а власть денег, огромных денег, несметных богатств. Но и деньги не всякому открывают вход. Здесь своя когорта избранных, а таких как Малцаг и близко не подпускают. Самого же Малцага, пока он, разинув рот, любовался, задержали янычары-охранники, ни слова не говоря, отправили в городскую тюрьму. И на сей раз Малцагу повезло: не били и не пытали, только допросили, и три дня он объедался: праздник — для всех несут в тюрьму пищу.

А потом был суд, настоящий суд, где был кадий-судья, гособвинитель — тот горбатый сановник — и свидетели — врач Сакрел и хозяин прибрежной лавочки, что донес на Малцага и поджидал с янычарами у «Сказки Востока».

Главный вопрос: была ли попытка побега? К тому же, судя по пяткам, уже не первая.

— Нет, ваше величество, — как мог, защищал Малцага доктор Сакрел. — Был праздничный день и послабление режима.

Второй вопрос — убийство пиратов.

— Раз прежний хозяин погиб при кораблекрушении — это уже вердикт судьи, сохранившийся в архивах, — и прямые наследники неизвестны, то данный раб становится собственностью города, а точнее собственностью нашего Великого Эмира, Властителя города Измир и его окрестностей. Некие пришлые разбойники позарились на жизнь этого раба, значит, на священную собственность Эмира. В данном случае раб действовал по закону. Учитывая это, а еще более милосердие нашего Эмира, а также умеренно-положительную характеристику врача Сакрела, определить в дубильную мастерскую.