Сказка жизни

К сожалению, свою посильную лепту во всю эту неразбериху, а местами и беззастенчивую вакханалию, внесли и положительно ориентированные персоналии. Некоторые – по причине родимой лень-матушки, когда герою, с головой погруженному в свою профильную деятельность, просто недосуг разбираться в хитросплетениях сопутствующей документации, и гораздо легче (на первый наивный взгляд) поддаться сладким песням проходимцев и ввериться в их липкие руки (тут особенно преуспели дамы сердца). Но случаются конфузы и на почве излишнего тщания и желания непременно довести свою работу до совершенства, когда герои иной раз сочиняют для себя столь изысканные подвиги, которые сами затем не могут повторить в полевых условиях с гарантией хотя бы пятьдесят процентов плюс одна акция. В таких случаях на помощь им приходят выделившиеся в отдельный кастовый цех «студийные» герои и герои-каскадеры, парни, у которых, может, и не столь буйно развита фантазия, но зато на месте руки, которые не дрогнут в нужный миг. Сказочник одной сказки был всерьез озадачен, когда подобное синергетическое сотрудничество дошло до фантасмагорической крайности: штатный герой, окончательно погрузившись в мир пыльцы и сиропа, продуцировал яркие, многокрасочные деяния и свершения, а в реальности все их до единого отрабатывала за него приглашенная звезда. Отчего старый сказочник вельми призадумался, имеется ли вообще смысл держать гения на контракте, если можно на выходе получить все то же самое за вдвое меньшие деньги?

В другой сказке в схожей ситуации «резидент» и «фрилансер» вообще от словесной перепалки перешли к обоюдоострой поножовщине, когда первый из них к некоторому своему изумлению выяснил, что второй уже вовсю дублирует его не только в сражениях и битвах, но и в причитающемся за ними бонусе в виде вырванной из лап дракона принцессе. С большими усилиями эпизод удалось свести к цивилизованной комплексной дуэли, то есть не только на шпагах с пяти шагов, но и сочинению сонетов, пению гимнов во славу под собственный аккомпанемент на лютне и демонстрации прочих субкультурных манер. Дуэль эту аффилированный персонаж, кстати, так и так проиграл, но у принцессы с претендентом толком потом все равно ничего не вышло, и она через неделю вернулась назад вся в наигранных слезах раскаяния, но это уже другая история.

«Есть герои-«звезды» – и есть «столбы». Без звезд сказка может обойтись, а без столбов – нет» – так составил для себя старый сказочник главный вывод из этой катавасии, и всегда с той поры использовал ставший основополагающим тезис в повседневной деятельности. И оказался, безусловно, прав.

Приведенный материал наглядно показывает, насколько разнообразным, изысканным, а порой и изощренным является мир сказок на современном этапе развития. Хотя, конечно, и это пока не дает нам ответа на Главный вопрос, но ведь этот вопрос на то и «Главный», чтоб ответ на него отыскать было не так-то просто. Если и вообще возможно…

Однажды Морихей Уэсиба объявил ученикам, что покидает их навсегда. И теперь им придется дотумкивать до всего собственными мозгами.

Взяв лишь двух самых верных, великий О-сэнсей навьючил на каждого по здоровенному бурдюку с сакэ и отправился в Неизвестность.

Долог был путь на гору Фудзи. Наконец, достигнув вершины, учитель сел и погрузился в медитацию. Ученики почтительно пристроились неподалеку.

Медитация продолжалась необычайно долго. Потихоньку садилось солнце, и пустели бурдюки, а Учитель всё сидел и смотрел, как уходят поезда Киото-Цусин. Когда же ушел и последний, он повернулся к ученикам и, перед тем как впасть в окончательную нирвану, спросил:

– Знаете, что самое тяжелое на свете?

Ученики переглянулись. Вниз – не вверх, конечно, но всё равно тащить Учителя, который к тому же даже ни разу не сходил по малой нужде… даже по малой!

– Самое тяжелое на свете – это собственное слово, – мудро сказал О-сэнсей, уже видя просветление в конце тоннеля, – Потому что его труднее всего держать.

– Молодой, а молодой! Ты меня слышишь вообще? Филимонов, тебя повело что ль? – с этими словами Илья Муромэц отечески приобнял Филимонова за плечи и энергично встряхнул его, будто не желающую осыпаться грушу. А Филимонову просто было хорошо. И даже – еще лучше…