Читаем Сказки полностью

А я въезжаю в утро

В автобусе пустом –

Сквозной погоды пудра

Покрыла всё кругом.


Вот-вот людские толпы

В мой экипаж войдут –

И каплей ртути в колбе

Мелькну я там и тут.


Себя в улыбке спрячу,

И кто-то ей в ответ,

Вернёт небрежно сдачу

Иль не возьмёт билет.


Но вам смотреть негоже

С надменной высоты -

Кондуктор я, быть может,

В автобусе мечты.


И мне, по всем приметам,

Внушать священный страх –

Счастливые билеты

Лишь у меня в руках.


А день разбитой чащей

Льёт лунное желе,

И силуэты ваши –

Орнамент на стекле.


И я въезжаю в вечер,

Вновь, наконец, одна –

И мытарь, и предтеча

С обыденного дна.


Покорно и устало

Веду привычный счёт –

Что нынче перепало

От ваших мне щедрот.


А платою за этот

Сомнительный улов -

Разменная монета

Неогранённых слов.

Колдун

Мне в окно виден дом за рекою

На опушке лесной. Средь людей

Убежденье бытует такое,

Что живёт в нём старик-чародей.


В повседневной земной круговерти,

Я не знаю сама, почему -

Не от прихоти праздной, поверьте -

Меня тянет всё время к нему…


Кто же вы, одинокий избранник

Заповедной дремучей судьбы?

Ваш покой сторожит льстивый стланик

Да угрюмые дядьки-дубы.


Говорят, что цветут георгины

В вашем, снегом укрытом, саду.

По паркету крещенских гостиных

Я к вам в гости однажды приду


В терем ваш. В темноте захолустья

Он как призрак огня на смоле,

Может, выткан серебряной грустью

На моём он бездонном стекле.


От сугробных изломанных линий

До ольховых ажурных оград

Зазвенит потревоженный иней -

Здесь, наверно, никто мне не рад.


Осторожно взойду на ступеньки

В полировке искусного льда,

А с порога промолвлю: "Давненько

Мы в соседях, да вот никогда…" -


И собьюсь от неловкости встречи,

От случайности брошенных фраз.

Но потом с облегченьем замечу,

Что ничуть не смутила я вас.


И действительно, так ли уж важно,

Что не очень продумана речь?

А в дому колдуна – ах, как страшно! -

Пахнет мёдом и топится печь.


А по стенам развешаны травы,

И уютно гудит самовар.

Ну а сплетницы в главном не правы -

Мой хозяин нисколько не стар.


Озорство в его взгляде таится

И, знакомства свершив ритуал,

С угощеньем он засуетится,

Словно вечность меня поджидал.


Про сомненья забуду я скоро

И про краткость январского дня…

Сквозь тревожные бликов узоры

Лишь бы он всё смотрел на меня,


Подливал бы душистое зелье,

Обещал бы волшебные сны.

И подарит он мне ожерелье

Из соцветий далёкой страны.


И себе покажусь я принцессой,

А тепло и дремота наврут,

Что я в страхе блуждала по лесу

И нашла долгожданный приют.


А в полуночной сказке так сладко,

Так обратно дорога длинна,

Что тревоги забыв без остатка,

Я в объятья склонюсь Колдуна.


А безлунье послужит зароком

Нашей тайны, затворник – сосед.

И пурга заметёт ненароком

Мой небрежно начертанный след.

Чёрная месса

(из поэмы «Средневековье»)

В стылых чертогах за струпьями дыма

Древней легендою я одержима.

Ночь истерзала изгнанницу леса,

Стала удавкой мне чёрная месса11.

От непокорных яростных предков

Проклятых звуков чёрная метка.

Шлёт мне прапамять явные знаки -

Свет мой, меня ты губишь во мраке!

Жуткий орнамент волчьего воя

Символ исхода встречи с тобою.

Тропы все в узел сплелись у ворот -

Нет пути оборотню наоборот!


Мне бы проснуться смелой волчицей,

От неизбежного в дебри укрыться,

В хищном порыве чувствовать зряче

Пролитой крови запах горячий.

Вы угадали не зря инородца -

Мне, что привидится, то и зачтётся.

Но отраженьем страшной потери

Загнанный взгляд пленённого зверя.

Тайной наследнице воли исконной

Жить по придуманным мёртвым законам

И презирать свой людской жалкий род -

Жребий для оборотня наоборот.


Вечно чужая, близкой не стану,

Я обходила ваши капканы,

Но обманулась в собственных силах -

Светлый твой облик – рана навылет!

Я приняла роковую опеку -

Мне ль, полузверю, любить человека?!

Кровью по снегу и воском по блюдцу

Мне предначертано – в лес не вернуться!

Значит, творить мне за дымной завесой

Жизни бессмысленной чёрную мессу,

Кануть в неё, словно в чрево болот -

Выпало оборотню наоборот.

Время во мне

Я знаю, что время живёт во мне -

А я, наверное, в нём -

Оно б не могло где-то там, вовне,

Плясать золотым огнём.


Всегда для горенья нужны дрова -

Я мысли в костёр несла,

И время, меня обогрев сперва,

Спалит под конец дотла.


Жжение чувствую иногда,

Порой ослепляет свет,

Но всё кочегарят внутри года,

Не дав мне простой ответ,


И набирают немыслимый темп,

Сердце гоня под откос.

Чем больший они нанесут ущерб,

Тем ближе ответ на вопрос.


Жар в голове и душа в волдырях,

Искры летят из глаз…

Вообще-то, мы друг у друга в гостях,

Так кто же торопит нас?


Сбавим, мой пламенный путник, ход,

На расписанье забьем,

Минуем ещё один поворот -

И на полустанке сойдём.

Последний призыв

Разлукой неистово болен,

Ты бредишь угасшей мечтой,

Не то лицедей, не то воин,

Пленённый волшебной тщетой.


А я всё давно предрешила -

Свершила, сложила, сожгла,

Огонь не спеша потушила,

Улыбку одну сберегла.


И мне не страшна боль потери

Той сказки, что ты создавал -

Прости, но я искренне верю

В пророчества битых зеркал.


И ты не томись на пороге -

Назад я уже не взгляну -

Ведь путь мой, высокий и строгий,

Меня примет только одну.


Но будет плескаться в сознанье,

Смывая потерянный рай,

Последний призыв: "До свиданья!"

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия