Сказки английских писателей

— Доброе утро, молодой человек, — отозвался король. — Переходим прямо к лифту.

— Да, сир. Могу я узнать, на какую… э-э-э… сумму рассчитывает ваше…

— О, за ценой я не постою, — отмахнулся король, — все пойдет за счет налогоплательщиков.

— В таком случае, годится, думаю, категория «А»… Наша оригинальная модель Серебрянка… белые атласные подушки, деревянные части отделаны накладной слоновой костью и инкрустированы жемчугом, опалом и серебром…

— Золотом, — коротко распорядился король.

— Только не при жемчуге и слоновой кости, — твердо возразил Флоризель. Он обладал безукоризненным вкусом. — Золотая модель… мы называем её Золотнянка… та украшена сапфирами, изумрудами и черными алмазами.

— Я выбираю золотую модель, — сказал король. — Но можете соорудить отдельный небольшой лифт для принцессы. Ей, наверное, понравится серебряный мотив. «Простой девический стиль» — так, я вижу, говорится в каталоге.

Итак, Флоризель принял заказ, золотой с сапфирами и изумрудами лифт изготовили и установили, весь двор пришел в восторг, и придворные без конца катались вверх-вниз, так что синие атласные подушки пришлось заменить новыми уже к концу недели.

Затем принц приступил к установке серебряной модели для принцессы. Принцесса Кандида [85] сама пожаловала на место работ, и таким образом произошла встреча с Флоризелем: встретились они сами, встретились их глаза и встретились их руки, поскольку ему пришлось схватить её за обе руки и оттащить назад, чтобы она не попала под тяжелый металлический брус, который как раз опускали на место.

— Ой, ты спас мне жизнь! — воскликнула принцесса.

Но принц Флоризель не мог произнести ни слова. Сердце у него бешено колотилось, и притом колотилось почему-то в горле, а не там, где ему полагалось, — в груди под жилетом.

— Кто ты? — спросила принцесса.

— Я инженер, — ответил принц.

— Надо же! — воскликнула принцесса. — А я думала, принц. Ты гораздо больше походишь на принца, чем все принцы, которых я знаю.

— Мне бы хотелось быть принцем, — сказал Флоризель, — хотя до этой минуты у меня никогда еще не появлялось такого желания.

Принцесса улыбнулась, потом нахмурилась, а потом удалилась.

Флоризель же прямиком пошел в контору, где за письменным столом трудился его отец, Р. Блумсбери. Утро он всегда проводил в конторе, а вторую половину дня в мастерской.

— Отец, — с грустью проговорил Флоризель, — не знаю, что теперь со мной и будет. Мне бы так хотелось быть принцем.

Кстати сказать, отец с матерью скрывали от сына, что он принц, — какой смысл это знать, если тебе все равно никогда не видать королевства?

Услыхав от сына такие речи, король, он же Р. Блумсбери, эсквайр, посмотрел на принца поверх очков и спросил:

— А в чём дело?

— А в том, что я взял и влюбился без памяти в принцессу Кандиду.

Отец задумчиво потер нос пером.

— Хм! — пробормотал он. — Ты в своем выборе забрался довольно высоко.

— В выборе! — вскричал расстроенный принц. — Не было у меня никакого выбора. Просто она взглянула на меня — и всё, понимаешь? Я совсем не собирался влюбляться вот так, ни с того ни с сего. Ох, отец, я ужасно страдаю! Что мне делать?

Отец задумался и после глубокомысленного молчания ответил:

— Терпеть, я полагаю.

— Но я не могу терпеть. Во всяком случае я должен видеть её каждый день. Все остальное в жизни меня не интересует.

— Боже милостивый! — произнес отец.

— А нельзя ли мне переодеться принцем? Может быть, тогда я ей хоть чуточку понравлюсь?

— Такой наряд нам пока абсолютно не по средствам.

— Тогда я переоденусь лифтером, — решил Флоризель.

Более того, он так и сделал. Отец не вмешивался. Он придерживался мнения, что молодежи надо предоставлять самой улаживать свои любовные дела.

И вот, когда дверь нового лифта открылась и принцесса с фрейлинами приготовилась совершить свой первый подъем, все увидели Флоризеля в белых атласных штанах до колен и куртке с перламутровыми пуговицами. На башмаках у него были серебряные пряжки, а на отвороте куртки — там, где во время брачной церемонии полагается быть белому цветку, — опаловая застежка. При виде Флоризеля принцесса сказала:

— А теперь имейте в виду — ни одна из вас не войдет в лифт. Лифт — мой! Поезжайте в другом или, как обычно, поднимайтесь по перламутровой лестнице.

И она вошла внутрь. Серебряные дверцы захлопнулись, и лифт поехал вверх, везя только их двоих.

Принцесса в тот день надела белое воздушное платье в цвет обивки лифта, на башмаках у неё тоже были серебряные пряжки, шейку обвивало жемчужное ожерелье, а в темных волосах сверкала серебряная цепочка с опалами. На груди у нее был приколот букетик жасмина. Когда лифт скрылся наверху, младшая из фрейлин прошептала:

— Какая чудная парочка!

Они просто созданы друг для друга! Какая жалость, что он лифтер. На вид так он прямо принц.

— Придержи язык, дурочка! — оборвала её старшая фрейлина и шлепнула её.