Сказки английских писателей

— Год назад и я так мог, — мрачно проговорил Дан, безуспешно пытаясь сделать то же самое. — И, кроме того, в сандалиях просто невозможно лазать по горам.

— И все-таки чем-то они должны же быть удобны, — сказал Пак. — Иначе люди не носили бы их. Пойдемте туда.

Они не спеша пошли рядом и остановились только на дальнем конце склона, где стояли ворота. Там они разбрелись, как овцы, опустились на землю и, подставив солнцу спины, стали слушать жужжание лесных насекомых.

— Маленькие Линдены уже проснулись, — сказала Юна, подтянувшись на воротах и достав подбородком перекладину. — Видите дымок из трубы?

— Ведь сегодня четверг, да? — Пак обернулся и посмотрел на старый, розового цвета дом, стоящий на другом конце маленькой долины. — По вечерам миссис Винсей печет хлеб. В такую погоду тесто должно хорошо подниматься.

Пак зевнул, и дети вслед за ним тоже начали зевать.

А вокруг шуршал, шелестел и раскачивался во все стороны папоротник. Они чувствовали, как какие-то существа все время тихонько прокрадываются мимо них.

— Очень похоже на Жителей Холмов, правда? — спросила Юна.

— Это птицы и дикие звери возвращаются в лес, пока еще не проснулись люди, — сказал Пак таким тоном, будто он был лесничим.

— Да, мы это знаем. Я ведь только сказала: «похоже».

— Насколько я помню, Жители Холмов обычно производили больше шума. Они готовились к тому, как бы провести день, примерно так, как птицы готовятся к ночи. Но это было еще тогда, когда Жители Холмов ходили с гордо поднятой головой. О да? Вам просто не поверить, сколько на мою долю выпало событий, в которых я играл главную роль или хотя бы был свидетелем!

— Да ну! Так уж и не поверить? — воскликнул Дан. — И это после всего, что ты рассказал нам в прошлом году?

— Только перед уходом ты заставил нас все забыть, — упрекнула его Юна.

Пак рассмеялся и кивнул.

— Я и в этом году сделаю так же. Я дал вам во владение Старую Англию и избавил вас от страха и сомнения, а с вашими памятью и воспоминаниями я поступлю вот как: я их спрячу, как прячут, например, удочки, забрасывая на ночь, чтобы не были видны другим, но чтобы самому можно было в любой момент их достать. Ну что, согласны? — И ой задорно им подмигнул.

— Да уж придется согласиться, — засмеялась Юна. — Все равно нам ничего против тебя не сделать. — Она сложила руки и облокотилась о ворота. — А если б ты захотел превратить меня в кого-нибудь, например в выдру, ты бы смог?

— Нет, пока у тебя на плече болтаются сандалии — нет.

— А я их сниму. — Юна сбросила сандалии на землю. Дан тут же последовал её примеру. — А теперь?

— Видно, сейчас вы мне верите меньше, чем прежде. Тот, кто верит в волшебство по-настоящему, не станет просить чуда.

Улыбка медленно поползла по лицу Пака.

— Но при чем тут сандалии? — спросила Юна, усевшись на ворота.

— При том, что в них есть Холодное Железо, — сказал Пак, примостившись там же»- Я имею в виду гвозди в подметках. Это меняет дело.

— Почему?

— А сами вы разве не чувствуете? Разве сейчас вам хотелось бы постоянно бегать босиком, как в прошлом году? Ведь нет же, нет?

— Не-ет, пожалуй, нет, постоянно-то. Понимаешь, я же становлюсь взрослой, — сказала Юна.

— Послушай, — сказал Дан, — ты же сам говорил нам в прошлом году, — помнишь, на Длинной Косе, в театре? — что не боишься Холодного Железа.

— Мне и впрямь нечего его бояться, а вот людям… Холодное Железо подчиняет их. С самого рождения они окружены железом и не могут без него жить. Оно есть в каждом их доме и способно возвысить или уничтожить каждого из них. Такова судьба всех смертных, как зовут людей Жители Холмов, и её не изменишь.

— Ну, до завтрака еще далеко, — сказал Дан. — И к тому же перед выходом мы заглянули в кладовку…

Он достал из кармана большой ломоть хлеба, Юна — другой, и они поделились с Паком.

— Этот хлеб пекли в доме у маленьких Линденов, — сказал Пак, вонзая в него свои белые зубы. — Узнаю руку миссис Винсей. — Он ел, неторопливо прожевывая каждый кусок, совсем как старик Хобден, и, так же, как и тот, не уронил ни единой крошки.

В окнах дома маленьких Линденов вспыхнуло солнце, и небо над долиной, освободившись от облаков, стало еще недвижнее и теплее.

— Хм… Холодное Железо, — начал Пак. Дан и Юна с нетерпением ждали рассказа. — Люди относятся к железу легкомысленно. Они вешают подкову на дверь и забывают перевернуть её задом наперед. Потом, может, через день, а может, через год, в дом проскальзывают Жители Холмов, находят грудного младенца, спящего в колыбели, и…

— О! Я знаю! — воскликнула Юна. — Они похищают его и вместо него подбрасывают другого.

— Никогда! — твердо возразил Пак. — Родители сами плохо заботятся о своем ребенке, забывают о его существовании, а потом сваливают вину на кого-то. Отсюда и идут разговоры о подброшенных детях. Не верьте им. Будь моя воля, я посадил бы таких родителей на телегу, возил бы по деревням и сек бы плетьми.

— Но ведь сейчас так не делают, — сказала Юна.

— Что не делают? Не секут плетьми или не забывают о своих детях? Ну-у, знаешь.