Сказки английских писателей

— Леди Эсклермонд. Раньше она была простой женщиной, ню потом тоже стала феей. Меня маленькие дети не очень-то интересовали — я видел их предостаточно, — поэтому я остался на холме. Вскоре я услыхал тяжелые удары молота. Они раздавались оттуда — из кузницы. — Пак показал в сторону дома Хобдена. — Для работников кузницы было еще слишком рано. И тут у меня снова мелькнула мысль, что наступающий день — день Тора. Я хорошо помню, как дул слабый северо-восточный ветер, шевеля и покачивая верхушки дубов. Я решил пойти посмотреть, что там происходит.

— И что же ты увидел?

— Кузнеца, который что-то ковал. Закончив работу, он взвесил на ладони изготовленный предмет — все время он стоял ко мне спиной — и бросил, как бросают метательное кольцо, далеко в долину. Я видел, как железо блеснуло на солнце, но куда оно упало, не рассмотрел. Да это меня и не интересовало. Я ведь знал, что рано или поздно кто-нибудь его найдет.

— А откуда ты знал? — снова спросил Дан.

— Потому что узнал кузнеца, — спокойно ответил Пак.

— Это был Вейланд [107]? — попробовала угадать Юна.

— Нет. С Вейландом я бы, конечно, поболтал часок-другой. Но это был не он. Поэтому, — указательный палец Пака описал в воздухе некую странную дугу, — я лег и стал считать травинки у себя, под носом, пока ветер не стих и он не удалился — он и его Молот.

— Так это был Тор! — прошептала Юна, задержав дыхание.

— Кто же еще! Ведь это был день Тора. — Пак повторил тот же жест. — Я не сказал сэру Гюону и его жене о том, что видел. Скрывай свою тревогу про себя, если уж ты такой подозрительный, но не заставляй волноваться других. К тому же я ведь мог и ошибиться насчет предмета, который выковал кузнец. Может быть, он работал для собственного удовольствия и изготовлял безделушки, хотя это было на него и не похоже, а выбросил всего лишь старый кусок ненужноного железа. Ничего нельзя знать наверняка. Поэтому я держал язык за зубами и радовался ребенку… Он был чудесным малышом, и Жители Холмов настолько сильно хотели, чтобы мальчик нашел именно ту судьбу, какую они ему пророчили, что мне бы просто не поверили, расскажи я им тогда все, что видел. А мальчик очень ко мне привык. Как только он начал ходить, мы с ним потихоньку облазали весь этот холм. В папоротник и падать не больно! Он чувствовал, когда наверху, на земле, начинался день, и начинал руками и ногами стучать, стучать, стучать, как кролик по барабану, и кричать: «Откой! Откой!», пока кто-нибудь, кто знал заклинание, не выпускал его из холмов наружу, и тогда он во весь голос звал меня: «Робин! Робин!», пока я не приходил.

— Он просто прелесть! Как бы мне хотелось увидеть его! — сказала Юна.

— Да, он был молодцом. Когда ему пришло время учиться магии, он, бывало, сядет на холме где-нибудь в тени и давай бормотать запомнившиеся ему строчки, пробуя свои силы на прохожих. Если же к нему подлетала птица или наклонялось дерево (они делали это из чистой любви, потому что все, абсолютно все на холмах любили его), он всегда кричал: «Робин! Гляди, смотри! Гляди, смотри, Робин!» — и тут же начинал бормотать заклинания, которым его обучили, причем путая все, что можно, и произнося задом наперед, и так до тех пор, пока я не собирался с духом и не объяснял ему, что все это — его собственные выдумки, а вовсе не волшебные слова, которые творят чудеса. Когда же он запомнил заклинания в правильном порядке и мог безошибочно выбирать нужное, он все больше стал обращать внимание на людей и на события, происходящие на земле. Его всегда тянуло к людям, и это неудивительно, ведь он оставался обыкновенным человеком.

Видя, что мальчик свободно ходит там, где живут люди и где могло оказаться Холодное Железо, я стал брать его с собой на ночные прогулки, чтобы он в это время мог наблюдать за людьми, а я — наблюдать за ним и не давать ему коснуться Холодного Железа.

Это не составило мне никакого труда, ведь на земле для мальчика нашлось столько интересного и привлекательного и без железа. И всё же он был сущее наказание!

Никогда не забуду, как мы ходили к маленьким Линденам. Это вообще была его первая ночь, проведенная под крышей. Запах ароматных свечей, к которому примешивался запах подвешенных свиных окороков, перина, которую как раз набивали перьями, теплая ночь с моросящим дождем — все эти впечатления разом обрушились на него, и он совсем потерял голову. Прежде чем я успел его остановить — а мы прятались в пекарне, — он забросал все небо огненными вспышками молний, зарницами и громами, от которых люди с визгом и криком высыпали в сад, а одна девочка перевернула улей, так что мальчишку всего изжалили пчелы (он-то и не подозревал, что ему может грозить такая напасть), и когда мы вернулись домой, лицо его напоминало распаренную картофелину.