Сказки Апокалипсиса (сборник)

Я всегда боялся потерять Ее, знал – однажды это случится и оттого боялся во много крат сильнее, шел против предначертанного, надеялся обмануть судьбу… Если я не найду Ее, то ужас похоронит меня, погребет заживо под непереносимой многотонной тяжестью, имя которой – забвение.

Пульсация.

Имя. Его нет. Скрыто под слоем вековой пыли. Всего несколько букв, заключивших в себе Ее имя. Я должен вспомнить.

Ее голос слегка подрагивает. Она всегда стеснялась петь при мне. Любила эту песню, но все равно стеснялась. «Моя звезда всегда со мной…»

Если открыть глаза – по ту сторону век окажется Она. Немного смущенная, застенчиво улыбающаяся. Но я не могу… печать забытья залила глазницы горячим воском. Только имя, Ее имя способно пробудить ото сна, превратившегося в кошмар…

Но я забыл. Память выжжена дотла.

Юлию начали одолевать сомнения: а может быть, надо просто подождать тут? Как не хотелось идти туда, она всего лишь слабая женщина, которая уже проделала бо́льший путь, чем могла и должна была. Просто подождать, и он придет сюда. Почему же еще не пришел? Пришлось признаться самой себе: дело не в том, что она устала. Она боится. Боится идти в туннель, о котором предупреждала женщина. Кого слушать? Предостережение незнакомки, голос собственного разума или свое сердце? Володя… Как хотелось быть рядом с ним. Прямо сейчас! Но уверенность таяла, решимость остывала, сил не было. Нет сил преодолеть еще один туннель. Опять надеяться и ждать, опустив руки, ждать неизвестно чего? Но ожидание убивает, она уже потеряла слишком много времени на ожидание, теперь уже поздно оглядываться назад, она почти у цели, еще немного, и Володю можно будет увидеть не только в собственных воспоминаниях! Несмотря ни на какие страшные истории, она не должна забывать, куда идет. К кому идет… Разум настаивал: надо собраться с силами. Сердце противоречило: нельзя медлить ни минуты, он ждет тебя. Покой можно было найти только в его руках, с Володей ей будет уютно и безопасно. Но его здесь нет, она могла всего лишь вспомнить… Как было. За окном шел дождь, стучал по подоконнику. Надоело просто смотреть в окно, и Юля прикоснулась к стеклу пальцем. Следа не осталось, тогда она подышала на стекло и начала выводить в небольшом замутневшем круге свое имя. «Ю»… Когда рисовала поперечную черточку, раздался неприятный скрип, «Л» выводила уже более осторожно, «Я»… Он всё знает, знает, что любим… И все-таки… Володя взял ее за руку, не дал дорисовать остальное.

– Детский сад! Сейчас и плюсик нарисуешь? – И вторая рука до стекла не дотянулась, была поймана, Юлия ощутила привычное, родное тепло. – И сердечком обведешь?

Она улыбнулась, закрыла глаза от смущения, хотя муж стоял за спиной и не мог видеть ее лица. Перед ними быстро исчезал след на стекле с ее именем. Юля. Одна только Юля, без Володи…

Пульсация. Кости, кругом одни кости. Скоро это место так и назовут – Костница. Усыпальница для людей, убитых собственным страхом. Я заперт здесь. Обречен на вечность в лабиринте увядающей памяти.

Мне страшно. Я ничего не чувствую, кроме страха. Здесь нет ничего иного, только неизбывный страх. Мы с ним одни посреди пустоты, построенной из костей существ, которых нет.

Пульсация.

Дыхание, отпечатавшееся на затуманившемся зеркале. Ее дыхание, застывшее причудливым рисунком на стекле. Нежные, красивые пальцы осторожно касаются гладкой поверхности – с той стороны! – и выводят странные узоры. Перевернутая «Ю», наклоненная в неправильную сторону «Л», латинская «R»…

Пустота взрывается, мой голос терзает ее, превращая в тлен. Тишина отступает, убоявшись моего отчаянного крика. Пелена вечной ночи разрывается, пронзенная Ее именем!

Юля!

Я смеюсь и плачу.

Юля!

Буквы, сложившиеся в слово, рвутся наружу.

Юля!

Она даже и не заметила, как тусклый неверный свет с Бажовской остался позади. Темнота вокруг уже не была препятствием, ей слышался голос: «Юля!» И еще раз… Голос Володи из глубины туннеля: «Юля!» Повторялся, звучал как будто между ударами сердца. Нет, в одном ритме с ними. Вместо них. «Юля!» Где-то впереди, ошибиться с направлением невозможно. Туннель ведет прямо. Прямо к нему! Хотелось крикнуть в ответ, но она боялась не услышать голос. А он слышался настолько отчетливо, именно так Володя ее звал, когда… Когда? Она не могла вспомнить.