Сказки Апокалипсиса (сборник)

Сказал так Жучка, хлопнул покровительственно по плечу Деда, да и пошел себе, насвистывая, по своим делам. А Дед пригорюнился. Вот ведь судьба-злодейка! Еще с утра был он сам себе хозяин и, почитай, на Кузнецком центральный человек, с которым начстанции при встрече первым здоровается, а теперь? Ни патронов, ни внучки, ни Репки, а сам до конца жизни от непредсказуемого зятька зависишь… Рассказать все Илье да люду станционному? А толку? Репин, конечно, парень хоть куда, но ведь таких деньжищ у сталкера отродясь не водилось. А если и набрать всем миром, то не станет же Репка безвылазно сидеть на станции и тестя караулить. Сталкера поверхность кормит. Уйдет – а Жучка со своими… как их, дьяволов… обмороженными, в общем, тут как тут. А уж если погибнет Илья…

Вышел Макарыч в расстройстве из «Универмага», глядь – а навстречу Репка топает, легок на помине. Как увидел Деда, заулыбался по привычке, шагнул было навстречу. Да потом вспомнил, видно, вчерашнюю ссору, нахмурился и отвернулся. И кольнула тогда сердце старого торговца черная обида. Вспомнил и он, как сталкер накануне его на всю станцию по матушке величал, как обещал другого скупщика для хабара найти. А вспомнив, решился.

Окликнул Дед Репку, а когда подошел тот, все так же хмурясь, повинился перед ним. Дескать, был неправ вчера, понял и осознал. Не держи зла, мил-друг Илюша. Так и быть, отдам тебе внучку-кровиночку. Хочу только, чтоб свадьба ваша была всем свадьбам свадьба. Чтобы на всю станцию пир горой! Чтобы люди о нем еще долго вспоминали! Закусок, дескать, я обеспечу, а ты бы со своей стороны расстарался, добыл несколько бутылок алкоголя довоенного? Да не водки какой-нибудь, а чего поинтереснее – виски там, коньяка или рома. На худой конец, текилы. Тебе ж оно проще пареной репы. Ну, договорились?

Счастливый Репка кивает, издает нечленораздельные звуки и обниматься лезет.

К тому времени народ уже вокруг собираться стал, все интересуются, что за шум, а драки нет. Деду только того и надо. Хорошо слышали?! – кричит. Будете свидетелями! Через три дня свадьбу играем! Приходите, друзья и соседи, милости просим!

Радость, шум, поздравления. Какой-то доброхот, конечно, не удержался, вякнул, сволочь: неужто, дескать, попроще нельзя? Зачем жениху из-за такой ерунды лишний раз жизнью рисковать? Ведь и в «Универмаге», чай, полки не пустые стоят, а все прочее и прикупить не грех в честь такого дела. Все-таки свадьба единственной внучки не каждый день случается… Дед в ответ руками разводит: да разве ж кто против? Я-то как лучше хотел. Чтоб людям праздник средь серых будней устроить, чтоб… Но если Илюша против, если опасается…

Кто? Я?! – взрыкнул раненой вичухой оскорбленный в лучших чувствах сталкер. Чтобы потом говорили, будто Илья Репин собственную свадьбу нормально отпраздновать не смог?! Да я… Да мы… Всех приглашаю! Не только наших – всех! Кто ни придет ко мне на свадьбу – всем рад буду! Для каждого угощение сыщется по первому разряду!

Вот и чудно, вот и славно, кивает Дед, вовремя приметивший одного из Жучкиных корешей, Веньку Берца. Эй, уважаемый! Да, ты. Слыхал, что мой зять говорил? Передай всем, особенно Иван-Николаичу Жукову: этой ночью лучший сталкер Метро Иван Репин в последний раз на поверхность поднимается. Холостым. А через три дня всех на свадьбу ждем!

В общем все рады, все довольны. Только Алёнка словно почувствовала неладное. Напустилась на Деда: не посылай Илюшку в рейд! Отмени свое условие! Тот под дурачка косит, брови лохматые вверх тянет: да о чем ты, милая? Какие условия? Я ж просто предложил. Ну, может, и поспешил на радостях-то, не подумал, как следует. Только ты сама прикинь: как Илья людям-то в глаза смотреть будет, если сперва согласился, а потом на попятный пойдет? Все-таки не свинарь какой-нибудь твой ненаглядный, сталкер. Человек героической профессии. И слово его – кремень!

Поняла девушка, что ничего она тут не добьется, и к палатке любимого кинулась. Уж она и так, и эдак старалась его отговорить от выхода на поверхность – умоляла, плакала, ругалась. В сердцах пригрозила даже, что вместо него выйдет замуж за самого противного в округе мужика – за Жучку с Китай-города. «Переволновалась», – заключил счастливо улыбающийся Илья. Обнял невесту нежно, поцеловал раз сто и велел не тревожиться понапрасну, а лучше вещи собирать и к переезду в новый дом готовиться. Потом поправил на плече автомат и пошагал к герме, не оглядываясь.

С тех пор его больше в Метро не видели.