Сказки Апокалипсиса (сборник)

– Спать ложись, – проворчал я. – А то ерунду говоришь всякую. Второй Литейный мост я сам видел, и как человек уходил по нему в туман – тоже. Вот только марево давно рассеялось, мост-обманка исчез вместе с ним, а мой товарищ до сих пор бредет по бесконечным пролетам. Есть многое на свете, знаешь ли… Где-то в районе Девяткино живет человек, способный видеть прошлое, или вроде того. Говорят, свел на нет преступность в своей Конфедерации. Действительно, а смысл? Ты порезал кого, через двадцать минут пришел этот спец, а через тридцать тебя уже вяжут. Или Седые Стражи, если тебе повезет их встретить в джунглях Парка Победы. Чудеса, Юленька, обнаглели, вылезли на свет, снуют, под ногами вертятся. Осмелели, стало быть. Ты, правда, спи, завтра последний рывок к твоему Зеркалу. А я пойду в подсобке немного пошуршу, подготовлюсь по мере сил.

Адресовав собеседнице самую обаятельную из возможных своих улыбок, я отошел в темный угол, нащупал дверную ручку и просочился в совсем уж крохотное помещение с внушительным ящиком на полу. Слава запасливым сталкерам Василеостровской. Вернусь – залью дармовой выпивкой по самые маковки. Вот честное слово!

Я рылся в чужих вещах, выбирая самые необходимые, когда за спиной скрипнули дверные петли. Я резко выпрямился, оборачиваясь, и нос к носу столкнулся с Юлей. Ультрамариновые глаза, прядь волос, небрежно упавшая на лицо, запах дыхания напоминает о весне на берегу моря: такой же бесшабашный и зовущий.

– Ты ведь не понял, зачем нам Лиза, – не спрашивает даже, а утверждает.

– Ну почему же?

– Она – наш шанс. Последний. Девочка нема, но добра и доверчива настолько, что это не может быть правдой. Она всем сердцем верит в счастливое, светлое будущее. В солнце и шум листвы. Она не замечает зла, понимаешь?

– Кажется, да, – неуверенно кивнул я. – У нас на станции живет одна женщина, может быть, ты ее видела. Еленой Александровной зовут. Она – одна из немногих, кому я действительно обязан. Не столько в материальном плане, сколько в духовном. Она сумела вбить мне в голову прямо-таки маниакальную уверенность в счастливом исходе всего этого дурдома, – я попытался повести вокруг рукой, но на такой короткой дистанции это было непросто. – Дело в том, что на все мои проблемы она отвечала просто: «Все будет хорошо». Вот так. Казалось бы, банально и наивно, но если повторять это заклинание изо дня в день, начинаешь в него верить. Попробуй.

– Я попробую, – девушка продолжала смотреть мне в глаза. – Но мне все равно страшно и очень стыдно. Когда Лиза коснется Зеркала, ее не станет. И в этом буду виновата я.

– Не факт, – я взял собеседницу за руки. – Ты сама подумай. Ведь девочка хочет счастья не только всему этому замызганному человечеству, но и себе лично. Хочет смотреть на солнце, вдыхать соленый ветер с залива, слушать песни заселивших его морских исполинов…

Договорить я не успел. Юля рванулась вперед, вцепляясь в меня. Треснула ткань камуфляжа. Так захлебывающийся утопающий впивается в болтающийся на воде спасательный круг. До посиневших пальцев, до крови из-под ногтей. Лучина была сброшена на пол, а крохотный язычок пламени безжалостно растоптан. За крепкими стенами подстанции ворочался, ворчал и повизгивал одряхлевший Город.

* * *

– Тьма сгущалась над мегаполисом. Темные тучи клубились, опустившись к самой земле, стягивались к отряду Штурмана. В густой чернильной темноте крались жуткие угловатые тени. Отвратительные убийцы Империи Веган встали на след наших героев.

– Мам, а эти веганцы, они и правда были такими плохими?

– Я не видела их близко, сынок, но мне кажется, что да. И хватит болтать, лучше закрывай глаза и попытайся заснуть. Так вот, тьма сгущалась, но Штурман не привык отступать. Ранним утром, когда дневные чудовища отправились спать, а ночные еще не проснулись, он уже вел людей за собой, ощущая на себе ответственность за жизнь и задание Синеглазой Волшебницы. И ответственность эта не давила на плечи, а напротив, окрыляла, придавала сил и толкала в спину…

* * *

Осенние улицы заливал солнечный свет. Разлетался бесчисленными брызгами, отразившись от оконных осколков, безжалостно выжигал остатки ночной темноты, прячущейся в подворотнях и выстуженных утробах пустых квартир. Воздух был холоден и чист, прозрачен до безумия.

Поворот на Косую линию преграждал завал осыпавшегося дома. Угловатой, колючей рекой битого кирпича здание выплеснулось на дорогу, растеклось, обняв вставшие на пути строения. Торчала ершистым костяком ржавая арматура, крупные серые обломки были разбросаны чуть поодаль, будто кто-то рылся в строительном мусоре.

Опередив Эфеса, я первым начал взбираться наверх, цепляясь за особо крупные куски бетона. Пыльные ручейки вытекали из-под ботинок, скапливались, сползая вниз. Не прекращая подъем, я раздавал инструкции: