Сказки Белой Горы. Часть II

В самой России творился неограниченный беспредел на всех уровнях власти и во всех отраслях экономики. Герман Стерлигов уже создал клуб молодых миллионеров; интриган Березовский топтал дорожку в кремль; министр иностранных дел, русофоб Козырев, сдавал на международной арене одну позицию за другой; Ельцин бодался с Хасбулатовым и Руцким; повылезали на свет мутные личности с фамилиями похожими на клички: Чубайс, Бурбулис, Шахрай… Тьма мерзавчиков пролезшая во власть оказалась связанной с зарубежными спецслужбами, или высокопоставленными иностранными чиновниками. Ещё более характерный факт треть депутатов парламента (думы) имели на руках справки психдиспансеров и состояли там на учёте. Похоже на анекдот, но это, увы, констатация факта. Кстати, об анекдоте. Ходил тогда по стране один горько-смешной: Ельцин, как обычно в дупель пьяный, возвращается с охоты в компании соратников и слуг. Поздний вечер. Он заявляет: темно, как у негра в жопе. Приближенные лизоблюды подхалимски поддакивают (в душе презирая его): да, Борис Николаевич, везде вы были, всё видели, не то, что мы убогие…

В октябре 1993 г. случился народный бунт в Москве. Провинция разевала рты от изумления, но столичный порыв не поддержала, хотя и сочувствовала восставшим. Парламент расстреляли из танков. Выборы в новую думу выиграла партия Жириновского. Даже для бывшего алма-атинца Вольфовича, грандиозный успех оказался неожиданным приятным сюрпризом. Новый состав законодательного органа принялся плодить массу малоприятных, часто лоббистских законов. Пребывание в России людей с иным гражданством сильно затруднялось.

Сергей перебрался в Пушкин, с ташкентской смекалкой прикидывая: каким родом деятельности заняться? Сызранскую базу, когда-то перспективную, пришлось оставить – со стороны властей ужесточились правила, со стороны бандитов – понятия, а некогда денежный регион оказался без заветных хрустящих бумажек.

Даже думать страшно, но по всему выходит, что правительство всерьёз задумывало сократить население в несколько раз, пессимисты утверждают в десять. Во всяком случае подобные рекомендации-приказы присылались регулярно от западных советников «модернизации и оптимизации».

Татьяна осталась временно в Ташкенте, пока будущий муж подыскивал варианты выживание в профеодальной России. Предприимчивости хватало, от потенциальных возможностей захватывало дух. Рядом Финляндия, рядом Прибалтика, куда лавиной хлынули по дешевке лес, ценные металлы, нефтепродукты… Казалось, только приложи руки, но… все уже было захвачено и поделено. К остальному прочему, без имеющегося в наличии гражданства, делать серьёзные планы не имело смысла. Не поддающийся унынию, преодолевающий сомнения Сергей, остановил свой выбор на деревообработке и частном строительстве с возведением дач и квартирном ремонте. Казалось бы – сильный разброс; ничего подобного, всё логично: с ноября по апрель намечался внутриквартирный ремонт, для которого любой сезон не помеха, а с мая по октябрь приоритет следовало отдавать дачному строительству, благо дачи росли как грибы, а строились люди не бедные.

С клиентурой проблем не возникало даже в конце сезона (тогда строители, особенно опытные и умелые были в большом дефиците). Работой с деревом Сергей владел, прямо скажем, неважно. Учиться пришлось буквально на ходу. Объекты нашлись скоро, даже в избыточном количестве. Сколотить пару бригад плотников проблем также не составило. Мужики подобрались умеренно пьющие, от тридцати до сорока лет, разнокалиберные, не богатыри, но и не доходяги, жилистые, выносливые и рассудительно-тугодумные, как все русские крестьяне. Первую бригаду составили тёзки, они называли свою группу «Три Г», так как троица носила имя Геннадий. Эти считали себя элитными специалистами и наотрез отказывались работать с четвёркой других строителей, уж точно не хватающей звёзд с неба. Эти четверо называли друг друга только кличками-прозвищами: Дятел, Солома, Дуб и Пень и, как выяснилось вскоре, вполне их оправдывали.

Пару срубов закончили достаточно шустро. В одном насчитывалось семнадцать венцов, в другом восемнадцать. Тройка шустряков срубила свои восемнадцать венцов поаккуратнее и поскорее коллег.

Октябрь вступил в последнюю декаду. Дни резко укоротились. Влажная прохлада расползлась по окрестностям Питера. Ель и сосна всё также зеленели, а берёза с осиной давно сбросили жёлто-красную листву, приняв вид неуютно-оголённый. Сергей заметил, что маленькие ранки и царапины на его руках и теле очень плохо заживают и гноятся. Хотя сам он активного участия в работе не принимал, занимаясь вопросами организационными и снабженческими, тем не менее, в процессе освоения профессии, получил немало ссадин. Первое время он не слишком много внимания обращал на такой, казалось бы, пустяк, надеясь на целительные свойства кремов и бальзамов с мазями. Увы, фармацевтические средства оказались практически бессильными.